– Предлагаю проверить, – сказал Машков в полной тишине. – Отправить нашего эксперта вместе с полковником Нащекиной в Берлин для проверки этой версии на месте. Вы ведь хорошо владеете немецким языком, Эльвира Марковна?

– Да, – кивнула она.

– Тогда решили. Завтра вылетите в Берлин.

– Завтра суббота, – возразила Нащекина. – Может, лучше послезавтра? Мы успеем ознакомиться с его личным делом.

– Хорошо, – согласился Машков, – тогда послезавтра. Мы свяжемся с нашим посольством, чтобы вам оказали содействие.

Дронго глянул на свою напарницу. И вспомнил ее слова про Бродского. С ней ему будет гораздо интереснее, чем с Богемским. Хорошо, что тот не знает немецкого языка.

Им заказали номера в очень недорогом отеле, расположенном в самом центре Берлина, недалеко от посольства России. Отель назывался по имени улицы, на которой находилось посольство – «Унтер ден Линден». Комнаты были небольшие, узкие, вытянутые. Дронго вспомнил, что однажды уже останавливался в этом отеле четыре года назад. Но ничего не сказал своей напарнице, считая невозможным поменять отель и переехать в другое место, оставив женщину одну.

Он еще помнил те времена, когда в конце этой улице, у Бранденбургских ворот, находилась государственная граница, разделяющая Берлин на Восточный и Западный. Помнил, как пограничники стояли у стены, разделившей всю Европу пополам. Рейхстаг был на Западной стороне, с Восточной были видны лишь его купола. Иногда, попадая в Западный Берлин, Дронго подходил к этой границе с другой стороны. Он помнил эти времена. Даже спустя много лет, глядя на эти места, он испытывал некое чувство ностальгии, словно тоску по ушедшей молодости, когда возведенная в центре города стена так зримо делила весь мир на «свой» и «чужой».

Они прилетели в Берлин накануне вечером. Нащекина сухо пожелала ему спокойной ночи и прошла в свой номер. Он даже не решился ей предложить где-нибудь поужинать. Хотя в самом отеле был довольно вместительный ресторан. Дронго поужинал в одиночестве и поднялся в свой номер. На часах было около девяти. Достав газеты, купленные в аэропорту, он просмотрел некоторые из них и незаметно уснул.

Проснувшись ночью, Дронго долго вспоминал, где и зачем он находится. Постоянные переезды из города в город, из страны в страну, проживание сразу в трех абсолютно разных местах, сама его работа, требующая большого напряжения, сказывалась и на его жизни. Он вдруг понял, что не может вспомнить, в каком городе находится и зачем сюда приехал. Дронго включил светильник и поднял голову. Память услужливо подсказала все остальные детали: город, страну, отель, с кем он сюда приехал, зачем и что они собираются тут делать, чем заниматься. Все это вернулось быстрее, чем можно было даже произнести. Он тряхнул головой. В первый момент Дронго еще не проснулся, поэтому и был в таком состоянии. Или ему приснилось что-то неприятное? Странно. Сны он обычно запоминал. Они были цветные и интересные. Почти каждую ночь. И еще Дронго до сих пор летал. При этом поднимаясь странным образом, лежа на спине, словно вертолет, вращая руками. Он поднимался над людьми, замечая их изумленные взгляды, летал по комнатам, над деревьями, домами. Иногда полеты были сложными, он никак не мог подняться выше, иногда – легкими, он буквально парил над городами.

Дронго взглянул на часы. Было около пяти часов утра. Все правильно, как и должно быть. За последние дни он привык подниматься именно в это время, чтобы успеть подготовиться к девяти, когда за ним придет машина. Берлинские пять часов утра означали московские семь. Организм запомнил время систематического пробуждения и дал утренний сигнал по инерции. Сказалась разница во времени.