Ключ дважды повернулся в замке; Фина проверила еще раз дверь, закрыта ли она, и лишь после этого убрала ключи от «Кофе & тоффи» в карман. Одежда уже успела промокнуть, пальто отяжелело, а до дома еще добрых десять минут пути. Неописуемый восторг, десять баллов по пятибалльной шкале. Теперь волосы ложились на плечи не мягкими локонами, а висели кольями.

Подавив ругательства, Фина поправила чёрную небольшую сумку на плече, спрятала руки в глубокие карманы серого в белую клетку пальто и быстрым шагом, от которого почти сразу начало колоть правый бок, направилась домой. И сейчас эта «прекрасная мелодия дождя» раздражала настолько, что хотелось либо заткнуть уши берушами, либо просто сорваться на первого встречного в гневной тираде. Самый неудачный день, ничего не скажешь.

Небольшая площадь, окружённая скамейками и небольшими кустиками, расположилась прямо на пути домой. Каждый вечер здесь собирались люди, чтобы погулять и отдохнуть от тяжёлого рабочего дня. И даже в такую погоду нашлось несколько человек, которым ни в какую не сиделось дома. Держась за руки гуляли пары, а дети гоняли птиц по мощеной дорожке.

Фина не горела желанием поднимать взгляд и – упаси Вселенная – встречаться с кем-то взглядом. Она слишком злая и раздраженная, к тому же до ужаса хочет спать, потому как постоянные темные или пугающие сны лишали ее последних возможностей выспаться. И если ей попадётся кто-то на пути – жди…

Мелодия. До дрожи в коленках знакомая мелодия. Такая, что с первых услышанных нот сердце обрывается в пропасть, тонет где-то в небытие, без возможности вернуться обратно. Своеобразная точка невозврата, после которой абсолютно вся жизнь пойдет совершенно не так, как могла бы. Кто бы знал, сколько таких «точек» в жизни каждого человека, или же не совсем человека.

Девушка остановилась; вода, такая холодная и противная, затекала за воротник, впитывалась в футболку. Не самое приятное чувство, однако сейчас на него наплевать – не до этого. Ноги, будто заколдованные, понесли тело куда-то в сторону музыканта, а взгляд мутнел, мутнел, как стекла очков запотевают в тепле после холода.

Вдох.

Выдох.

Пальцы крепко прижимали струны, а смычок плавно скользил по ним. Скрипка… Игра завораживала – как движениями, так и музыкой, – тянула к себе, будто магия старой и могущественной ведьмы. Старая… Этой мелодии столько лет, откуда она снова звучит здесь, в современном городе, где сменилось уже несколько поколений?…

Взгляд изумрудных глаз цеплялся за скрипача. Каштановые пряди прилипли ко лбу, голова немного наклонена назад, подставляя лицо дождю, веки прикрыты. Черты… До боли в груди и шума в ушах знакомые черты. Их невозможно забыть, никакое время не способно выжечь из памяти этот образ, что сидит в сердце и ни в какую не хочет уходить.

Может, она бредит? Недосып, пара-тройка чашек кофе за день, галлюцинации? Но стоит уже напротив парня, смотрит пристально, будто заново вплетается сознанием в его внешность, а губы медленно размыкаются в безуспешной попытке сказать хотя бы слово.

– Добрый вечер, чудесная погода сегодня, не правда ли? – неожиданно и дружелюбно сказал скрипач, когда заметил девушку, и остановил игру. Его лучезарная улыбка выбивала весь воздух из лёгких, а от голоса по рукам бежали мурашки.

Неожиданно срываясь и едва не роняя с плеча сумку, Фина бежит домой, попутно достаёт ключи и с размаху впечатывает в замочную скважину. От усталости и сонливости не осталось ни следа, сознание отрезвело, как если бы девушка выпила несколько чашек кофе залпом. Она не разувается, скидывает с себя мокрое до последней нитки пальто, которое своим весом только замедляет ее; залетает в спальню, включая сильным ударом о выключатель свет, и падает на колени.