Или не уличным? Фина сама не знала, кто он сейчас, но осмелилась предположить. Во всяком случае, скрипач выглядел прекрасно: коричневый плащ до колен прекрасно сочетался с черными джинсами – они добавляли образу большей дерзости – и белой футболкой. В какой-то момент девушка испугалась что он может заболеть.

Посмотрев на наручные часы, бариста отметила, что время точь-в-точь то же, что и вчера. В душе теплилась, как маленький тлеющий уголёк, надежда, что их важная – по мнению Фины – встреча состоится.

Воздух, прогретый дневным весенним солнцем, медленно остывал, уступая место прохладному ночному. Вдоль улиц зажигались фонари, которые освещали собой для уставших людей путь к дому. Во взгляде почти каждого встречного читалось желание поскорее вернуться в тепло и уют, попробовать вкусный ужин, что приготовила любимая, или же лечь рядом с питомцем, включить фильм и забыться в придуманных событиях.

Порой, Фина сама чувствовала себя персонажем. Картонным, бесчувственным. А жизнь ее была заранее расписана в каком-нибудь блокноте. И всё то, что с ней происходит, – не более чем фантазия кого-то более могущественного, нежели она сама. И, смотря на многие события в жизни, хотелось даже верить, что всё это выдумка. Однако реальность сильно огорчала.

Забывшись где-то в потоке своих мыслей, девушка и не заметила, как оказалась на площади. Снова здесь, и снова прекрасные звуки скрипки наполняли собой вечернюю улицу, текли по воздуху, будто ручьи по асфальту, и завораживали. Фина зачесала пальцами назад волосы, сунула руки глубже в карманы и уверенным шагом направилась к парню.

Эмоции захлестнули с головой, стоило подойти достаточно близко. Всё такой же прекрасный, с трудом верится. Он играл так, словно смычок – продолжение его руки; струны дрожали, пальцы крепко их зажимали, и, кажется, нет картины в мире лучше.

– Добрый вечер, чудесная погода сегодня, не так ли?

Он узнал её?

Это странное чувство дежавю, от которого мозг на секунду прекращает работать и замирает. Эти же слова он сказал вчера, когда Фина неосознанно подошла к нему.

Его мягкие губы растянулись в широкой и доброй улыбке, показывая ямочки на щеках; взгляд искрился чем-то таким светлым, так что сердце вздрагивало от пересечения взглядом даже на мгновение.

Фина вдохнула поглубже и постаралась улыбнуться как можно непринужденнее.

– Да, чудесная, особенно, если сравнивать со вчерашней.

Парень нервно закусил губу, опустив скрипку вниз и взяв смычок в эту же руку. Почесал неловко затылок, перейдя к шее, и опустил взгляд в ноги. А после как-то виновато и робко посмотрел на девушку, отчего та вопросительно изогнула брови.

– Наверное, я вас вчера чем-то испугал? Вы так неожиданно убежали, я не успел извиниться.

Он узнал ее.

Так вот в чем дело; Фина выдохнула с облегчением, думала, что что-то страшное.

– Прошу прощения, мисс, я не хотел доставлять вам неудобства.

Фина рассмеялась, слишком неожиданно для себя, чем вызвала лёгкое недоумение скрипача.

– Нет-нет, извините! – она помахала руками перед собой, – Точнее, это вы извините меня за мой побег. Не знаю, что на меня нашло. Так неловко получилось…

Теперь уже засмеялся он.

Всё такой же прекрасный, когда смеётся.

Юноша протянул руку вперед и сделал серьёзное выражение лица. Но даже эта серьёзность не могла скрыть природную мягкость взгляда, что проникал прямо в душу и приковывал к себе нефритовыми цепями.

– Один-один, согласны?

Его руки были, кажется, самыми великолепными руками в мире. Всегда горячие, с тонкими длинными пальцами и острыми костяшками. Кисти – мечта художника-натурщика! Фина никогда не засматривалась на чьи-то руки и никогда не считала эту часть тела какой-то особенной. Но на юношу все финины "никогда", по всей видимости, не распространяются. Стойкое желание прикоснуться к его коже, поводить большим пальцем по выступающим венам и косточкам, посчитать родинки. Фина бы, наверное, могла целыми днями, а может, и неделями, и месяцами смотреть на это. Без остановки. По сравнению с этими руками руки Фины смотрелись… Так себе, мягко говоря.