– Фухэн, я не сдержалась, потому что ты обидел меня, вот я и захотела отомстить. – Эрцин со слезами обратилась к мужу. – Мы оба ошиблись, так давай не будем все еще больше запутывать, давай лучше начнем вместе думать о будущем. Я обещаю тебе: с этого дня я больше не стану тебе докучать и устраивать неприятности, а буду тебе доброй женой и достойной невесткой рода Фуча.

– Достойной невесткой? Доброй женой? – Фухэн не смог удержаться от насмешки.

– Да! Я буду вести хозяйство, почитать твоих родителей, не буду разъезжать по гостям, не стану писать родным. Проси о чем хочешь, я на все согласна! – Эрцин не услышала насмешки в его словах и принялась осыпать его обещаниями, затем, потупившись, добавила робко: – Я все еще могу подарить тебе сына, который по-настоящему будет твоим. Хочешь?

Фухэн рассмеялся.

Эрцин поначалу обрадовалась, думая, что его растрогали ее пылкие речи, но очень скоро радость покинула ее лицо.

– Хитара Эрцин, – спросил он со смехом, – почему ты думаешь, что я соглашусь?

Эрцин замерла от удивления.

– Когда ты злилась, то хотела втянуть всех в пучину страданий, а теперь, когда раскаялась, то надеешься так легко все исправить. – Фухэн продолжал улыбаться. – Вечно у тебя одно и то же: тебе кажется, что тебя обидели, что виноват кто-то другой, а потому они достойны кары, а ты – прощения.

От его улыбки молодая женщина густо покраснела.

Потому что он был прав, именно такой она и была.

Она раскаивалась только на словах, на деле же продолжала считать, что во всем виноваты Фухэн, Вэй Инло и даже императрица, она же, Эрцин, была невинной жертвой, которой остальные должны возместить причиненный ущерб.

– Больше не заводи разговоров о достойной невестке и доброй жене. – Улыбка медленно погасла. – После того, что ты сделала, Фуча Фухэну ты больше не жена.

Его меч так и остался в ножнах, но он без колебаний разрубил даже намек на возможность симпатии между ними.

Эрцин сделала два шага вслед, но вспомнила, что почти не одета, и, опасаясь, что может попасться кому-то на глаза в таком виде, отступила, обхватила себя руками и упрямо процедила сквозь зубы:

– Нет, я не отступлюсь, я заставлю тебя простить меня! Ты непременно меня простишь!

В огромном особняке Фуча ему некуда было пойти.

Фухэн кружил возле дома: в кабинет он вернуться не мог, в новую комнату, отведенную им с Эрцин, входить не хотелось. Можно было попросить управляющего устроить его на временный ночлег, но он боялся побеспокоить родителей и поднять лишний шум, так что после долгих блужданий отправился в сад.

При свете одинокой луны Фухэн сел на каменную скамью и уставился в ночное небо.

Так он и сидел, пока на его плечи не лег плащ.

– Молодой господин, – неизвестно как рядом возникла Цинлянь, – поздно уже, вы должны себя беречь.

Фухэн, не оборачиваясь, спросил:

– Цинлянь, думаешь, я неправ?

Девушка была крайне деликатной и ни за что не стала бы подступаться к нему с расспросами, но теперь, когда он сам заговорил, она с готовностью тихо застыла рядом.

– Три года прошло, она стала императорской супругой, а я все никак не могу ее забыть.

Долгие ссоры с Эрцин понемногу развеивали былую тайну, рано или поздно близкие должны были обо всем узнать. Цинлянь не знала, может ли она считать себя близким человеком для Фухэна, но, когда молодая хозяйка чуть не изуродовала ее, она сохранила жизнь только благодаря ему. К тому же кое-что ей уже было известно.

Служанка знала, что «она», о которой говорит молодой господин, – это младшая супруга Лин, нынешняя фаворитка императора.

– Молодой господин, вы живете прошлым.