Она еще не успела закончить фразу, как Хунли отстегнул с пояса яшмовую подвеску и протянул ее на открытой ладони.

– Вот тебе на чай!

Вэй Инло удивленно протянула руку за подвеской. Хотя чаевые были поддельными, зато флирт вдруг оказался настоящим – Хунли тихонько сжал ее руку.

Они были похожи на юных влюбленных, чьи чувства не одобряют старшие, и потому они вынуждены назначать свидания, рисуя особые узоры на ладонях друг друга. И каждый узор означает время и место следующей встречи, когда «глядела луна из-за верхних ветвей разросшихся ив на веселых людей»[30].

Вэй Инло медленно отняла руку и улыбнулась ему вслед.

Ночью Хунли вернулся ко дворцу Яньси после долгого отсутствия.

Внимательно глядя по сторонам, он мерил шагами пространство за воротами дворца, но внутрь не заходил.

Вдруг он увидел приближающуюся вереницу служанок во главе с Минъюй, которая держала в руках сделанную из красного дерева коробочку с едой – казалось, она просто вышла за едой для хозяйки в императорскую чайную. Увидев императора, Минъюй поспешно приветствовала его, но тот ничего не ответил, а Ли Юй рассердился:

– Что у вас тут за порядки такие: видите, что прибыл император, и не говорите хозяйке, чтобы она вышла к нему?

Минъюй, потупившись, ответила:

– Хозяйка говорит, император все равно не станет входить, так она и не будет силы зря тратить.

Поначалу Хунли и сам точно не знал, будет ли он входить, но после этой подначки посуровел лицом и твердо объявил:

– Опять она выдумывает!

Оставив колебания, он направился в покои младшей супруги.

Губы Минъюй дрогнули в легкой улыбке, а возле ее уха раздался голос главного евнуха:

– Опять твоя хозяйка обхитрила императора?

Минъюй поспешно стерла с лица улыбку и с невинным видом произнесла:

– Ну что вы такое говорите, главный управляющий Ли, моя хозяйка всего лишь сказала, что думает!

– Ладно, продолжай свое притворство. – Ли цокнул языком. – Но вот что я тебе скажу: душа императора исполнена гнева. Может, не так уж и мудро со стороны младшей супруги Лин было пытаться завлечь его внутрь.

Минъюй замерла и с сомнением посмотрела в сторону дворца.

Двери открылись и закрылись, отгораживая покои от евнухов и служанок снаружи.

– Младшая супруга Лин, – Хунли смотрел на приближающуюся к нему женщину, – что на тебе за наряд?

На Вэй Инло по-прежнему была одежда торговки: платье цвета свежего зеленого вина, простая деревянная шпилька в волосах, – а когда она подняла правую руку, в ее пальцах показался маленький винный кувшин из белой яшмы.

Инло крутнула в пальцах сосуд, и он мелодично зазвенел.

– Какое вино господин хотел бы испить сегодня вечером?

Хунли не хотел пить вина и слушать ее слов, он казался посетителем, зашедшим по ошибке, который хочет одного: уйти из этого места, уйти от нее.

И это было бы самым что ни на есть закономерным исходом.

Переодевание в простушку могло лишь удивить его на мгновение, а пара цзяннаньских фраз – чуть завлечь. Вэй Инло прекрасно понимала, что этого мало, чтобы он сменил гнев на милость, чтобы растопить лед между ними…

Он должен был увидеть ее дальнейшее представление.

Вэй Инло поднесла ко рту яшмовый сосуд с вином и сделала глоток. Когда же Хунли нахмурился, она вдруг изогнулась всем телом, и голос ее стал деланым и жеманным:

– Ваше величество, все мои помыслы только о вас, вы же влюбились в эту лису и совсем меня забросили. Я просто не смогла удержаться, вот и нацелилась на нее! Сколько бы гадостей я ни устраивала, это все только потому, что я люблю вас!