– Не знаю, Фухэн, правильно ли я поступил? Им-то я помог, а вот что теперь будет с тобой?

А в это время в обители все так же неподвижно стоявший перед статуей Хунли пробормотал про себя:

– Верна Вэй Инло или коварна… Я это проверю.

Через полчаса дверь в комнату дома придворных дам открылась. Вещи на кровати были разобраны только наполовину. Вэй Инло и Минъюй обернулись к вошедшему и поспешно поклонились:

– Приветствуем, господин главный управляющий Ли.

Ли Юй с метелкой в руке прищурился, адресовал Вэй Инло особую улыбку.

– Старшая наложница Вэй, его величество император дарует тебе счастье возлечь с ним сегодня на ложе. Подготовься как следует!

Счастье?

Вэй Инло взглянула на себя в зеркало, лицо ее стало крайне сосредоточенным.

Минъюй принялась расчесывать ей волосы и с тревогой произнесла:

– Ты не можешь придумать, как избежать этой ночи?

Вэй Инло улыбнулась:

– Император призывает новую наложницу провести с ним ночь – дело вполне обычное, разве можно от него уклониться?

– Если бы император и правда хотел разделить с тобой ложе, почему не позвал тебя в павильон Цзючжоу Цинъянь, где размещается сам? Зачем приглашать тебя в обитель Чанчунь? Это же жилище императрицы. – Тревога Минъюй усилилась. – Я боюсь… Боюсь, что…

– Чего? Боишься, что он станет мне досаждать или что оживет дух императрицы? – Вэй Инло обернулась и успокаивающе коснулась руки Минъюй. – Что бы ни случилось, я со всем справлюсь. А поступить иначе – значит ослушаться императорского приказа.

Чем более разумными были ее слова, тем больше нервничала Минъюй:

– Всё из-за меня! Если бы я ничего тебе не рассказала, ты бы спокойно жила себе в резиденции Юаньмин.

– Что толку говорить о том, что уже случилось? – Инло приняла беззаботный вид и притронулась к губам. – Почему бы вместо этого нам не заняться моим макияжем? Как думаешь, какой цвет мне подойдет?

Служанка вздохнула, открыла румяна из гардении, зачерпнула немного мизинцем, положила порошок на ладонь, разбавила собранной росой и стала равномерно наносить краску на губы новоиспеченной наложницы, отчего они вмиг обрели чарующий цвет и аромат.

Когда полчаса спустя в двери постучал Ли Юй, даже у него – евнуха, по определению неспособного на личные отношения, – невольно заблестели глаза.

У каждой привлекательной женщины свои сильные и слабые стороны: кому-то придает очарование смех, кто-то выглядит особенно трогательно в слезах. Но при виде стоящей перед ним прекрасной девушки в красном одеянии казалось, что она останется одинаково хороша в любых обстоятельствах: ее украсят и радость, и гнев, и нахмуренные брови, и улыбка.

Главный евнух прищелкнул языком от восхищения и подумал: «Уж не обладает ли резиденция Юаньмин магией удачного месторасположения?» Конечно, Вэй Инло и раньше была привлекательной, но она и близко не могла сравниться красотой с благородной супругой Чунь, теперь же выглядела ее достойной соперницей.

Неудивительно, что императору так не терпелось принять ее в гарем, да еще и призвать в первую же ночь на ложе.

Додумавшись до этой мысли, евнух добавил в голос угодливости и обратился к ней в той же манере, как обращался к благородной супруге Чунь:

– Старшая наложница Вэй, прошу сюда.

Вэй Инло грациозно вошла в павильон и учтиво произнесла:

– Желаю вам спокойной ночи, ваше величество.

Хунли махнул рукой, рядом с простершейся на земле девушкой промелькнули две пары ног – евнуха и служанки, – после чего скрипнула дверь и они остались в покоях вдвоем.

Долгое время никто из них ничего не говорил, слышался только тихий треск горящей свечи.