Брат всегда двигался ловко и уверенно, а после нескольких минут игры стало очевидно, что теперь он играет еще лучше.

Но время почти на исходе, игроки стартового состава возвращаются, весь стадион на ногах, и мы с нетерпением ждем результата.

Квотербек, парень с номером девятнадцать, бежит, уворачивается от игрока, который норовит сбить его с ног, отталкивается от наплечников второго защитника, и толпа взрывается. Я снова чувствую мурашки на руках и приподнимаюсь на цыпочки как раз вовремя, чтобы увидеть, как он преодолевает все препятствия «акул», вытесняющих команду защитников на заднее поле.

Раздается звуковой сигнал, квортербек торжествующе вскакивает на ноги, и это четвертый тачдаун. В последние пять секунд игры наша команда побеждает с преимуществом в одно очко.

Мы с Кэм прыгаем на трибунах вместе со всеми и обнимаемся от радости. Мои глаза полны слез, я кусаю губы. Этот день Мейсон, Брейди и Чейз никогда не забудут. Черт, да и я никогда не забуду. Ребята усердно работали, чтобы добиться успеха, и я горжусь ими. Жду не дождусь, когда они станут основными игроками в команде.

Кэм визжит и тащит меня за собой сквозь толпу.

– Круто было, Ари!

Она приветственно хлопает ладонью о ладони каких-то незнакомых парней, которые пробегают мимо. Со смехом поворачивается ко мне – ее загорелые щечки раскраснелись от возбуждения.

– Дождись ребят, поздравим их вместе!

– Хорошо!

Я улыбаюсь, но чувствую, что киваю слишком нетерпеливо.

Подруга сжимает мне руку.

– Ты справишься, сестричка!

– Ага! – глубоко вздыхаю я.

Может быть.

Проходит добрых сорок минут, прежде чем игроки выходят из туннелей стадиона; фанаты снова радостно кричат и аплодируют. Наши мальчики широко улыбаются, глядя на ликующую толпу, – так их еще никогда не приветствовали. И все же, несмотря на ревущих болельщиков (и полуобнаженных девушек), они замечают нас, пристроившихся у фонарного столба.

Теперь уже я не в силах сдержать улыбку. Брейди несется ко мне на полной скорости, я отталкиваюсь от столба и кидаюсь ему на шею. Он подхватывает меня на руки, кружит и хохочет мне в шею.

– Тебе понравилось, Ари, крошка? – кричит он, целует меня в щеку, а потом кидается к Кэмерон.

Брат подходит и со смехом заключает меня в объятия.

– Не знаю, как объяснить тебе, каково это.

Я отстраняюсь и заглядываю в улыбающееся лицо Мейсона. Мы мечтали об этом дне с семи лет, с тех пор как он только начал заниматься футболом. Для моего брата-близнеца это начало чего-то большого и настоящего, и я не могу удержаться от слез.

– Прекрати! – Он смеется, легонько пихает меня и дразнится: – Боже, ты прямо как мама! Плакса!

Я смеюсь сквозь слезы:

– Да, точно. Я горжусь вами, ребята.

Лицо Мейсона смягчается. Я знаю, о чем он думает, ему не обязательно произносить это вслух. Для него очень важно то, что я здесь, вместе с ним, в Авиксе. Он может быть властным и угрюмым, но ему, так же как и мне, необходимо, чтобы рядом были родные, дорогие ему люди. Мейсу трудно справиться в одиночку, опять же как и мне, и, вероятно, именно поэтому я никак не могу перестать жалеть себя. После того случая я не подпускаю к себе друзей, вместо того чтобы утешиться тем фактом, что мы здесь все вместе. Как бы я хотела, чтобы меня это утешило.

Сочувствие брата мне бы сейчас очень помогло, но, как я уже объясняла, я не хочу вбивать клин между ребятами. Я как-нибудь справлюсь со своими проблемами и точно не хочу, чтобы кто-нибудь еще мучился ощущением пустоты и бессмысленности.

Чувствую чье-то нерешительное прикосновение, кто-то хочет привлечь мое внимание. Я оглядываюсь, и у меня перехватывает дыхание, когда мои глаза встречаются с его мшисто-зеленым взглядом.