Герман позвонил.

Ринат ответил почти сразу.

– Гера! Здорово, мужик. Куда пропал?

– Привет, Заря. Трудно стало в аидовом царстве. Ты как?

– Как в «дитя человеческое»: проснулся – чувствую себя говном, иду на работу – чувствую себя говном… ты на минутку или поболтаем?

У Германа перехватило дыхание. Сдерживая смех, он сказал:

– Нет, болтать не хочу. Хотя, конечно, могу.

– Чего?

– Я тебе сейчас фотку скину. Помощь твоя нужна.

– Окей. А что именно тебе нужно?

– Минуту.

Герман стоял лицом к двухэтажному кирпичному дому, возле входа в подвал. Когда-то, много лет назад, здесь была репетиционная студия для местных рокеров-самоучек. Сейчас это был компьютерный клуб. Причем, судя по вывеске, новой, неоновой – открыли его не так давно. «Неужели ими еще кто-то пользуется?» – подумал Герман.

Он сделал фотографию входа и отправил другу.

– Посмотрел?

– Ага. И что? точка наша старая. Теперь уже нет ее. Компьютерный клуб там открыли. Ты ее в интернете откопал?

– Нет.

– А что нужно-то тебе? Чем помочь?

– Приходи.

– На хрена?

– Ну а сколько мне тут еще одному стоять?

В повисшей тишине Герман слышал стук собственного взволнованного сердца.

– А? Чт… Не понял.

И тут Герман захохотал в трубку, не в силах больше сдержать себя.

– Да, старик, ты все правильно подумал. Сюрприз, твою мать!

***

Через двадцать минут все были в сборе.

Почти все. Не было Валентина.

– Гера, урод чертов, – обнимая друга выкрикивал Антон, – позвонить не мог?! Сюрприз, блин. Мы бы встретили, столик организовали.

– И тогда я бы упустил возможность созерцать вот такие вот рожи, какие у вас сейчас?

Они знают друг друга большую часть жизни. Они не виделись долгие годы. Но пауза повисла вскоре после объятий. Это странно. Это пугает. Герман нарушил неловкую паузу самой верной фразой, какая только есть. Он заговорил о самом этом явлении.

– Ну и чего мы все молчим? Странно это, не правда ли? Неужели нам нечего друг другу скать? Это херня. Херня. Глинт, – обратился он к Антону, – ты какого черта такой толстый стал, а?

– Глинт, – усмехнулся Антон. – я уже давно Антон. Просто Антон, водитель-экспедитор с зарплатой в двадцать три. Она уходит на ипотеку и алименты. Так что я понятие не имею, как я умудрился разжиреть.

Герман знал все это. И о разводе с Юлей. И об ипотеке. Обо всем они говорили, когда ему удавалось раздобыть телефон. Знал он и то, что уже давно никто так Антона не называет. Глинт. Глинтвейн. Он был обречён именно на это прозвище. Когда все пятнадцатилетние подростки пьют все, от чего голова уплывает в алкогольный туман, Антон пил исключительно глинтвейн. Приготовить его, порой, было проблематично. Часто денег не хватало даже на самое дешевое вино. Но чаще – просто не на чем было его готовить. Лавка во дворе дома, где сейчас они стояли, как тут варить вино? Идиотизм. Пижонство. И тем не менее, ничего иного он в рот не брал. Почти всегда был трезвым из-за этого.

– И по-прежнему пьёшь только пойло это своё?

– Водку он пьёт, как свинья. Поэтому и Юлька ушла, – сказал Ринат.

– Юлька ушла, потому что член у меня маленький для неё оказался. И не она ушла, а я, будто ты не знаешь.

– Маленький там член, не маленький, а для меня ты как был Глинт, так им и в жизнь вечную отправишься, – сказал Герман, похлопав того по плечу.

– Я не против, Гер, я не против. Черт! Поверить не могу, что ты тут стоишь с нами! Да! А чего, кстати, мы стоим? Давайте ко мне. Наконец эта конура пригодилась. Теперь не так обидно отдавать половину зарплаты за неё.

– Мужики, блин, мне Майю нужно забрать от стоматолога. Я Дашке обещал, что заберу их.

– Да ты охренел! – Глинт удивленно посмотрел на Рината. – Гера, не общайся больше с этим каблуком! Сотри его номер.