Но мне не до мудростей. Придется и рыбу ловить, и с профи сражаться.

Раньше мне приходилось «поднимать» пару-тройку тысяч за вечер. Но по-крупному, когда за столом ходят десятки тысяч, я еще не играл. Что ж, сыграем, выбора нет. Надеюсь, госпожа Удача не оставит в трудную минуту.

Я не врал Елене, сказав, что у меня свидание, – если, конечно, можно назвать свиданием встречу с подружкой брата, которую никогда не видел. Знал лишь, что она – хозяйка обувного магазинчика недалеко от площади Гарибальди в районе Старого города. Бывшая украинка, Лиза (теперь – Люси) несколько лет назад вышла замуж за француза. Он был немолод и болел, а когда умер, оставил ей щедрое наследство. Руслан рассказывал про Лизу и ее магазинчик несколько раз.

Брат не любил скучать без женщин – ни дома в Питере, ни в своих частых поездках по миру. Иногда мне приходилось выступать для него чем-то вроде алиби, когда Марина подозревала его в амурных похождениях.

До площади Гарибальди я добрался на трамвае: во Франции ездить на них одно удовольствие. Вагоны – настоящий хай-тек, не то что в России – громоздкие железные бандуры. Быстро отыскал обувной магазинчик – он оказался практически напротив трамвайной остановки. Люси я застал на месте. Стройная, привлекательная блондинка лет тридцати пяти. Элегантный костюм, прическа, неброское украшение на загорелой шее.

Люси повесила на дверь табличку «fermé» – «закрыто», сварила кофе.

– Анатолий, попробуйте, пожалуйста, домашнего печенья, – она подвинула блюдце. – Сама пеку! Руслану очень нравится.

Голос у Люси оказался низкий и какой-то обволакивающий. Хотелось слушать, как она говорит, не вникая в смысл слов. И не обращать внимания на стройные ноги и шикарную грудь. И где братец находит таких очаровательных и преданных женщин…

Я с удовольствием ел печенье, рассказывая о цели своего визита, естественно, без подробностей, касающихся семьи брата и событий в Питере. Люси слушала, отрешенно глядя в окно. Пальцы теребили серьгу.

– Да, да. Я сердцем чувствовала, что происходит что-то ужасное, – со вздохом произнесла она, когда я закончил рассказ. – Руслан приехал весь такой взвинченный, беспокойный. Даже не поцеловал.

Люси предположила, что Руслан занял деньги у некоего Алжирца – игрока в покер и довольно темной личности. Она слышала, как брат разговаривал с ним по телефону, когда был у нее в последний раз. Речь как раз шла о долгах. А потом Руслан уехал и пропал. Ни слуха, ни духа.

– Я думала, он срочно улетел домой, – она смахнула слезу. – Мог бы хоть позвонить и попрощаться.

Я попытался успокоить женщину, но она только сильнее расстроилась: ее руки дрожали.

– Хотела зайти в отель и попробовать разузнать что-нибудь о нем, но не решилась. Знаете – родственники покойного мужа, их знакомые… Хотите еще кофе?

Я отказался и спросил, не знает ли она, как найти Алжирца. Люси отрицательно покачала головой, а затем неожиданно воскликнула: «Батюшки, совсем забыла!» и поспешила в подсобку. Вернувшись, она протянула мне коробку из-под обуви.

– Руслан оставил это перед тем как исчез. Попросил спрятать понадежнее. Я на складе запихала в дальний угол. Там полно всякого хлама. Надо бы разобрать давно, да руки не доходят, я ж тут и за хозяйку, и за продавца… Ну так вот, а вчера не удержалась и достала коробку, заглянула. А там – мелкие камешки. Может, Руслан их для сына насобирал? В подарок?

Я открыл коробку. Обычная галька с пляжа. Странный подарок для Сашки. А если это не подарок – значит, послание или посылка, адресованная не иначе как мне. Больше некому.

Я попросил разрешения забрать коробку.