Что это? Явно не рисунок коры. Пальцы нащупали выгравированные буквы: «В честь последней Осины. 2056».

– Привет, – раздался за спиной звонкий девичий голос.

– Здравствуй, Хлоя, – не поворачиваясь, ответил парень.

– Мне тоже нравится бывать у этого дерева. Стоишь так, представляешь лес. Кругом деревья, листья позвякивают…

– Настоящие листья шелестят, Хлоя.

– Шелестят, как это?

Василь не ответил.

– Я заметил тут гравировку…

– Где? – Девушка подошла к дереву вплотную. Василь почувствовал её дыхание на своих пальцах и убрал руки со ствола.

– «В честь последней Осины», – прочла она. – Знаешь, в Архиве, я видела документ, ещё бумажный, старый такой, почерневший, почти рассыпающийся даже в вакууме. Половину букв я не разобрала, но вроде бы раньше на месте древни был лес. Представляешь. Наши далекие предки селились прямо в лесу?! Может «Осина» это его название?

Василь пожал плечами и вдруг спросил:

– Ты Матвея не видела?

Хлоя удивлённо посмотрела на парня.

– Нет.

И куда он подевался среди дня. Василь заглянул даже в заброшенную котельную – Матвейки нигде не было. Неужели пошёл на Свалку?

Василь поморщился, но отправился в сторону гор железного мусора.

Подходя к Свалке, Василь услышал рокот, скрежет и шипение собирателей. Эти механические падальщики добывали заданный программой металл из груды искореженного оборудования. Василь разглядел мятые бока каров, острые углы разбитых плазменных панелей, всё это было хорошенько обсыпано разнообразными микросхемами, транзисторами и диодами.

Он чуть отогнул сетку панцирного забора и оказался на территории Свалки. Огляделся: хлам, никому ненужное железо, представляющее ценность только для Корпорации «Воздух», побочно промышляющей переработкой металла.

Кремниевых пластин тут уж точно не отыскать. Даже солнечные батареи до утилизации тщательно потрошат.

Да-а, гулять тут может взбрести в голову только сумасшедшему.

Сквозь гул снующих роботов, Василь расслышал звук человеческого голоса. Он обошел разбитый патрульный кар и увидел Матвейку.

Тот сидел, сгорбившись, и безостановочно бубнил:

– Человечество безжалостно уничтожило природные запасы. Человечество безжалостно уничтожило природные запа…

– Матвей, привет!

Сумасшедший дернулся.

– …сы. Человечество безжалостно уничтожило природные запасы.

– Матвей, что ты здесь делаешь?

Матвейка поднял глаза:

– Человечество безжалостно уничтожило природные запасы. Я стерегу свой клад.

– Забудем на секунду о кладе, ладно? Скажи, что ты знаешь о надписи на железном дереве.

– Человечество безжалостно уничтожило природные запасы, – повторил Матвейка и посмотрел на Василя удивлёнными глазами. Так смотрят на ребенка, не понимающего очевидные вещи.

– Это памятник, – начало доходить до Василя. – Памятник. Но чему? Постой-ка! Осине! Ну, конечно же! Последней осине! И как я сразу не догадался!

Парень так сильно хлопнул себя по лбу, что пошатнулся, и чуть было не встал на копошащегося под его ногами сборщика.

– Человечество безжалостно уничтожило природные запасы. Я стерегу свой клад, – апатично пробормотал Матвейка. И вдруг быстро-быстро зашептал:

– Только ты никому-никому, никому-никому не говори, – он ловко вцепился Василю в штанину, не отпуская. – Это тайна. Ты ведь знаешь, что такое тайна?

Василь хмыкнул. Наклонился, осторожно, что бы не причинить боли, начал разжимать Матвейкины пальцы. И вдруг среди металлолома и утиля он увидел тоненький ствол, хрупкие ветки и молочно-зелёные листочки.

Живые.

Настоящий клад!

Хлоя ждала Василя, но когда тот вышел, пятясь из бункера бабы Дуси, девушка, покраснев, спряталась за деревом. Перевела дыхание, пригладила и без того гладкие тёмные волосы. Когда она вышла, Василь скрылся за поворотом.