– Никита? В чем проблема?

Он взял её за руку.

Не мягко. Властно.

И увел из зала.

– Что это было? – она вырывает руку.

– Ты флиртовала. Веди себя подобающе. Ты моя жена.

– Ничего такого не было.

– Ты принадлежишь мне. У нас контракт.

– Хорошо. Я твоя жена, но не твоя вещь.

Он подошел еще ближе:

– Тогда почему я хочу тебя ударить за каждый твой взгляд не на меня?

Дарья начала резко дышать.

Глаза напротив.

– Поздравляю. Теперь ты тоже знаешь, что такое ревность.

После её слов он развернулся и ушёл – резко, будто спасался бегством не от неё, а от самого себя.

Дверь хлопнула сдержанно, но в её груди отозвалась громом.

Он не хотел признавать, что это была ревность.

Что в каждом её слове ему слышался вызов: «Ты чувствуешь. Ты не равнодушен».

Но гордость взяла верх, и теперь только её тишина знала, как сильно он хотел остаться.

Глава 5

Утро было тихим, как дыхание рядом.

Сквозь приоткрытые шторы в комнату просачивался мягкий свет, ложась на спутанные простыни и

её обнажённое плечо.

Он проснулся первым – не от звуков, а от чувства: она рядом.

Дарья действительно лежала рядом.

Спокойно.

С волосами на подушке, полураскрытыми губами и руками, прижатыми к груди.

Она… красивая – почему-то подумал он.

Мысль пронеслась слишком громко – и тут же ударила по нервам.

Он резко отвернулся, будто обжёгся собственным чувством, сбросил с себя простыню и почти

убежал в душ.

Холодная вода – лучшее средство забыть, что на минуту он позволил себе хотеть её. Не по

договору. По-настоящему. Сказал себе:

–Ты не должен этого чувствовать. Это не про любовь. Это – удобный союз. Только и всего.

***Дарья проснулась позже – в постели ещё оставалось его тепло, но самого его уже не было.

Она накинула халат и вышла на кухню, зевая, не ожидая ничего.

Но на столе стоял кофе.

Её. Любимый. С миндальным молоком, как она пьёт каждое утро.

Она вышла босиком, в халате. На маленькой террасе в широком кресле сидел Никита. Как всегда

холодный.

– Ты сделал кофе?

– Не усложняй. В этом ничего о чем ты подумала нет.

– Но ты не знал, какой я пью.

– Видел. Просто запомнил.

Она села напротив.

– Спасибо.

– Ты хорошо спала?

– Да. Потому что впервые не чувствовала себя чужой.

Он хотел что-то сказать.

Что – сам не знал.

Но в этот момент в дверь комнаты постучали.

Вика приехала в загородный особняк без звонка, без предупреждений – на одной только злой

решимости и сердцебиении, которое глушило мотор.

Она узнала, что Никита и Дарья были приглашены сюда «как супружеская пара» – на пару дней.

Как будто их чувства можно было выставить в рамки формата.

У ворот её едва не остановили, но имя Никиты открыло двери быстрее, чем пароль.

Она поднималась по мраморной лестнице, сжимая кулак в кармане пальто, словно там – всё её

самообладание.

Она не хотела сцен. Не хотела слёз.

Она хотела одного: посмотреть ему в глаза и спросить ровно. всё – либо рухнет, либо станет

правдой.

– Открой, Никита. Это я.

Голос был как плеть.

Он открыл.

На пороге стояла Вика.

Без макияжа. С глазами, полными боли и ярости.

– Ты спал с ней?

Тишина.

Дарья вышла из-за спины.

– Вика, тебе здесь не рады.

– Я не с тобой разговариваю! – Вика шагнула ближе. – Никита? Ты с ней спал?

Он не отвечал.

Слишком долго.

Слишком тяжело.

– Значит, да, – прошептала Вика. – А ты… – она повернулась к Дарье, – ты думаешь, ты

победила?

Дарья стояла прямо.

– Я не играла. Я его жена. Прими уже это.

– Это ещё не конец, – прошипела Вика. – Он – не любит тебя.

– Пока нет. Но он уже не хочет тебя.

Вика ушла.

Никита закрыл дверь.

Медленно.

Но в руках была дрожь.

– Ты специально сказала это? – спросил он.

– Нет.

– Тогда почему? Зачем ты соврала?

Дарья подошла ближе.