Наконец Грачев добирается до дома, забирает из машины одинокую кружку с изображением красной обезьяны и двух красных стрелок, застывших на циферблате в районе полуночи. В этот раз Новый год ему придется праздновать одному, без Даши. Он вынимает сломанный зонтик, входит в лифт, но там гаснет свет, Антон ищет кнопку экстренного вызова, в потемках роняет и разбивает кружку. Загорается свет, лифт движется вверх до нужного этажа, и резко останавливается с высоким пронзительным писком. Антон мелкие осколки кружки ботинком выгребает из лифта на лестничную площадку, большие, подойдя к мусоропроводу, выбрасывает. Они глухо бьются о стенки невидимой темной кишки. Антон вспоминает слова из песни «посуда бьется – жди удач, не плачь, красавица, не плачь, все сокровища свои отдам взамен твоей любви».

Антон входит в квартиру, пристраивает на тумбочку зонтик, тот падает и лежит на полу, как разбившаяся птица, беспорядочно разбросав сломанные крылья. На комоде стоят фотографии Даши в разных танцевальных костюмах. В сердце Антона заползает тоска, опутав паутиной все прекрасное, на что он смотрел, что пытался сохранить в своей душе. Ее улыбка, гибкое красивое тело. Она действительно талантлива, она так легко и быстро вписалась в новый танцевальный коллектив, освоила новые образы. Вот она в военной форме черного цвета, в пилотке. Красавица Дашенька. Как же он упустил то обстоятельство, что их отправляют с концертами в горячие точки, особенно в праздники.

Но, может, все обойдется на этот раз. Антон сжимает кулак, на пол падают капли крови. Он стонет, из руки выпадает острый осколок. Антон открывает шкафчик в ванной, роется в аптечке, смахивает кровь в раковину. Ничего не находит. Ни намека на бинт или вату. Кровь не останавливается. Кто-то стучит во входную дверь. Не звонит – стучит. Странно. Антон вытирает остатки крови другой ладонью, зажимает рану ртом и идет к двери. В глазок толком ничего не видно, мутное пятно.

– Сукин сын, это ты тут нагадил, – гулко резонируя на пустой лестничной клетке, произносит кто-то.

Антон отступает на шаг, запинается о зонтик и молчит. В дверь с силой несколько раз пинают ботинком и все затихает. Антон находит в кухне перекись водорода и заливает ею рану. Рана шипит и пузырится, но «сшить края» перекиси не под силу.

– Черт, какой глубокий!

В коридоре, в ящике с инструментами Антон находит широкую синюю изоленту и закручивает ей ладонь. Изолента отвратительно воняет, но кровь останавливается. Антон облегченно опускается на стул. В поле его зрения попадает черный кивер – головной убор воинов Бородинского сражения, который они с Дашей сами смастерили из папье-маше, чтобы Антон мог участвовать в реконструкции битвы в сентябре следующего года. Антон подхватывает его, одной рукой нахлобучивает на голову и смотрится в зеркало.

А что, прикольно! Даша вернется, они будут учится ездить верхом на лошади. Они уже выбрали место в Подмосковье, где не очень дорого обучают новичков. Даше это ни к чему, но она за компанию. Это желание участвовать в реконструкции Бородинского сражения возникло сразу после их знакомства. Оно произошло неожиданно при странных обстоятельствах, но со счастливым для Грачева финалом. К тому времени он потерял всякую надежду на семейное счастье. Так сложилось, что его первая влюбленность закончилась, не начавшись. Девушка не ответила взаимностью и провожала в ряды советской армии не Грачева, а его друга. А потом он ушел на сверхсрочную и попал в Афганистан, оттуда вернулся скоро, потому что был контужен и уволен в запас.