– Как моя мама, – шмыгнула носом Сона и закрыла лицо ладошками. Акай похлопал её по головке и поставил телевизор на паузу, погружая палату в тишину. Теперь тяжёлое дыхание Аурин было отчетливо слышно всем. Она задыхалась от боли.
Акай настороженно приблизился к её койке, поглядывая в планшет. Его глаза испуганно расширились. Он нервно обратился к мужчине:
– Все цифры красные, так должно быть?
– Не лезь под руку, Акай.
– Но почему у неё сердце так странно стучит?
– Показатели ухудшаются, лекарства введены, но ничего не меняется со вчерашнего дня.
– Она… Она умрёт?
Виктор резко обернулся и выставил палец вперёд перед лицом мальчика. Следующие слова он произнёс тихо и на тот момент казалось с угрозой.
– Не умрёт, если провести операцию сегодня. Я буду отсутствовать дольше чем обычно, поэтому вам нужно вовремя принимать лекарства. Вы помните расписание?
Акай кивнул, но на капельницу покосился с отвращением.
– Я не умею обращаться с иглами, истыкаю Сону до потери сознания…
– Я не хочу, чтобы в меня тыкали игло-о-о-ой!
Аурин больше ничего не помнила из того разговора. Она лишь знала что отец вывез её из палаты и доставил на койке в операционную.
Прохладный воздух коснулся её кожи, когда тонкая сорочка была снята, а кожа обработана обеззараживателем.
– Ещё одна операция? – пробормотала она сонным голосом через маску, проваливаясь в темноту. Боль отступала.
Мужчина осмотрел маленькое худое тело исполосанное шрамами, а затем на подготовленное для трансплантации сердце. Времени больше не оставалось, он шёл на крайние меры.
– Ты будешь жить, я тебе обещаю,– операционная закрылась, когда вошёл второй ассистент.
– Обещай что больно не будет, – прохрипела Аурин, щурясь от ярких ламп. Лицо мужчины под маской исказилось. Десятки морщинок на лбу стали глубже и сместились к бровям.
– Обещаю. Ты больше не будешь страдать, я сделаю всё возможное.
Девочка слабо улыбнулась и закрыла глаза. Она ему не верила, но он верил. Верил своим словам и никогда не сомневался, что спасёт своего ребёнка от гибели.
Он поставил на кон всё в тот день, чтобы достигнуть цели, и не собирался отступать, даже не смотря на риски.
Воспоминания нескольких лет беспрерывно сменялись и заставляли беспокойно содрогаться во сне. Аурин не помнила из-за чего резко проснулась, но первое что она выкрикнула было имя друга.
– Акай! – отскочило эхо от стен пару раз и вернулось к ней. Девушка дышала прерывисто и быстро, словно после бега. Но стоило ей повернуть голову и увидеть ещё не очнувшегося солдата, как тут же взяла себя в руки.
Прогоняя сонливость, Аурин осмотрела раны мужчины и некоторые из них повторно перемотала. Он вполне себе выглядел хорошо для того, кто относительно недавно пережил смерть.
– Жаль я не смогу увидеть то, как ты раскланяешься в благодарностях за спасенную жизнь,– хмыкнула Аурин, рассматривая вблизи спокойное лицо военного. Она заметила тонкую цепочку на его шее и слегка потянула её на себя, вытягивая из под одежды серебряный жетон с выгравированным именем и званием. – Я уйду раньше, чем ты очнешься, полковник Хан Рейес.
Девушка немного подумала и убрала жетон в карман. Он мог пригодиться, особенно если его владелец был высокопоставленным военным.
Об окно что-то ударилось один раз, второй… Через мгновение на улице забарабанил дождь. От звука разбивающихся капель у Аурин прошла приятная дрожь по телу и больше не теряя драгоценного времени, она побежала в соседний зал. Распахнув со скрипом массивные двери, она направилась к экспонату девятнадцатого века.
Кувшин из голубого фарфора задребезжал, когда Аурин разбила стеклянную ветрину и схватила его в охапку.