За окном шумел город. Прохладный воздух вливался сквозь москитную сетку в комнату. Смешивался с запахом духов и, насытившись, метался в поиске новых ароматов.

Кошка почти до костей ободрала йоговский коврик. Я застелила им пол на балконе ещё весной, чтобы не стоять босыми ногами на ледяном кафеле. С некоторых пор я перебралась туда играть на флейте – чтобы не смущать соседей правилом ста повторов. Пару тактов мелодии повторить раз пятьдесят, а то и сто, чтобы добиться беглости непослушных пальцев. Сейчас у меня Моцарт и Бах. Баха даже во флейтовом, а не органном исполнении люблю больше. Божественная музыка.

Стою на балконе ближе к ветру. И к городу. Боль вливается в голову, как воздух в окно, пульсирует в одной точке в унисон со звуками города. Шум машин. Вопль скорой. Редкие голоса и смех прохожих. Мотоциклы вспарывают тишину и уносятся вдаль.

Не люблю их. Разлюбила так же внезапно, как полюбила тыквенный суп-пюре цвета запечённого солнца. Хотя сама когда-то носилась на бешеной скорости по горному серпантину без шлема, прижавшись к водителю. Волосы путались – хоть отрезай. А в голове звенели колокола свободы и вседозволенности.

А потом – всё изменилось. Захотелось безопасности.

Всего-то рождение ребёнка, а уже не хочется ни риска, ни авантюр. Куда исчезла я, которая ехала под двести по припорошенной снегом дороге? Та, которая могла влюбиться и уехать в другой город, да, что город – махнуть в другую страну, не сказав ни слова? И смело мечтала, и безгранично.

Сейчас пресно и скучно. С куражом и риском исчезла смелость.

Кошка шаг за шагом крадётся по узкому парапету балкона за птицей. Я больше не хочу скользить по лезвию бритвы.

Ну, что – о Тени? Моя Тень – реальная сущность. Вполне себе сильная, я бы сказала – мощная. Это те поступки и черты личности, которые я скрываю. Эта часть во многом стала прозрачней.

Я много лет пишу. И пишу о себе. Многие вещи перестали быть тайной для других. Что-то в себе я не люблю, за какие-то поступки мне неловко и саднит изнутри, но от многократного повторения я стала признавать их за собой.

Я не люблю в себе жёсткость, циничность, желание разрушать. Хотя разрушение получается случайно, но последствия несёт ужасающие. Я стараюсь быть милой. Но вот образ белого и пушистого даже в медитациях натягивается плохо. Гораздо проще натянуть образ зелёного и чешуйчатого.

На пути к собственным дарам мы всегда натыкаемся на испытания. Одно из них – встреча с Тенью.

Многие считают меня предельно честной. А кто-то – лгуньей. Правда лишь в том, что во мне, как и в любом другом, присутствует ложь. Лгут все, но не все признаются в этом.

Я лгу, когда не хочу обидеть. Я не могу в лицо сказать, что чувствую. И что кого-то не очень люблю, но придерживаюсь правил этикета. Поздороваться, спросить как дела, а не переходить на другую сторону улицы при встрече.

Я играю со словом никогда. Я могу не отправить свои фото, сказав, что не отправляю никогда. На самом деле – я не готова отправить сейчас, именно этому человеку. Но об этом промолчу. Хотя мои фото есть в соцсетях, и об этом тоже не скажу.

Я не скажу сразу, что между нами нет и не будет близости. Но буду откладывать встречу, сокращать общение до куцего сообщения в неделю, но не говорить, что именно с ним я не хочу никуда идти.

Мне сложно признаться в изменах, потому что потом жизнь не будет прежней. И потому, что знаю, какую боль принесёт признание.

Одно дело – испытывать боль и быть жертвой обстоятельств. Не я сделала подлость, обстоятельства сложились, я была вынуждена. Предать, солгать, ударить.