– В депо есть один парень… Он пронюхал о качестве комплектующих, которые ты поставляешь. – быстро вставил Анатолий.

На это Семён ничего не ответил. Закурив и демонстративно швырнув металлическую зажигалку на стол, он отвернулся от друга и уставился в окно, потирая правый висок и лоб.

Да твою же мать!

Ну вот и всё. Не оплата так такое. На этот раз ты пришёл по делу. Только вот как получилось так, что вся затея начала вылезать наружу? Ведь мы с тобой столько вместе дел провернули? Да таких, что ни одна полицейская ищейка не пронюхает, ни один даже опытный следак не выкопает то, чего не надо. Никакая налоговая вопросы не станет задавать. И даже здесь ничего не должно было произойти. Катаются себе эти электрички ну и пусть катаются. Зачем лезть куда не просят? Вот теперь ищи, где допустил косяк. И ты, Толян, теперь идёшь ко мне и говоришь такое. И у меня к тебе только один маленький вопрос:

– Как?

– У них на неделе кировскую электричку сняли с рейса. На ней датчик температуры полетел, который у тебя покупали месяц назад. Гарантия даже не кончилась. Вот он и начал копать всё и докопался до накладных.

– Если он начал копать и докопался, значит, вы плохо зарыли! Блин… Что за парень? – начал напрягаться Семён Александрович.

Вид в окне его уже не умиротворял, как это всегда было. Теперь, как ни старайся, сердце все равно колотит об рёбра с удвоенной силой.

– Сергей зовут, машинист.

– Вот теперь скажи мне: как мог простой машинист дойти до накладных?! – на этих словах Семён круто развернулся и устремил свой взгляд в глаза Анатолию. – Мы с тобой столько лет в деле и оба знаем, что машинистов ни к ремонту, ни к бухгалтерии на пушечный выстрел не допускают!

– Сам не знаю…

– Не знаю! – передразнил Семён, – Блин! Это же двести шестьдесят третья статья уголовки! Ты хоть понимаешь? Или тоже не знаешь?

Толя молчал.

– Как его фамилия? – спросил Головинов.

– Я не знаю. Знаю, что его Сергей зовут и всё. – ответил Анатолий.

Семён все так же яростно смотрел на него. Да, Толян понимал.

– И что ты предлагаешь? – Семен надеялся, что хоть на этот вопрос он сможет ответить.

– Если так пойдет дальше, они выяснят, что запчасти эти сняты со списанных вагонов. – гордо со знанием дела констатировал Анатолий.

– Да что ты!? Это и без тебя знаю! Твои предложения?

– Думаю, надо сворачиваться. – тихо ответил Анатолий и уставился в окно.

– Ага, сворачиваться! – хмыкнул Семён.

Он подлетел к Анатолию, как стервятник к падали, и громким шёпотом, скрежета зубами, начал плевать ему в ухо: – Я столько лет готовил эту фирму к допуску на поставку в депо! Я стольких людей скоординировал, чтобы всё пошло как надо. Я столько бабок вложил и занёс куда надо! И теперь ты хочешь сказать, чтобы я из-за какого-то долбанного машиниста свернул всё, что мы делали и потерял такие бабки? А ты знаешь, что если что-то пойдёт не так, то и ты вместе с Димасом в зоне поражения окажетесь? Надо либо купить машиниста, либо прижать, а если в отказ пойдёт, так совсем убрать! На какой электричке сейчас больше всего нашего деталья?

– На тех, которые на кировском направлении. Их ремонтируют активнее.

– Твою же мать! Так, ладно. – Семён попытался успокоиться.

Он глубоко вздохнул и с громким выдохом изобразив обеими руками жест дирижера, управляющего оркестром, продолжил:

– Что с Шахуньей?

– Там всё нормально. Всё принимается и отправляется дальше.

– По ней есть вопросы? Или намёки?

– Нет. Пока всё чисто и стабильно.

– Это уже хорошо! – в голосе Головинова послушалось облегчение. – Что с сороковой электричкой после прошлого раза?

– Она на обслуживании. Там третье тэо.