– Мы дети Советского Союза. Мы видели развал великой страны, путч, дефолт, мировой кризис. Мы прошли через огонь, воду и медные трубы, и ничто нас не сломило, ничто! А все, что нас не убивает, делает только сильнее. Так что убить советского человека ох как не просто!

– Похоже, ты кайфуешь от этого? – догадалась Анна.

– А ты, хочешь сказать, нет?

– Нет. Я бы с удовольствием жила бы где-нибудь в тайге, где нет людей. Где никто не пропадает, никто никого не убивает…

– Врешь, – уверенно заявил Резнов.

– Тебе-то откуда знать? – обиделась Анна.

– Я знаю. Потому что мы с тобой похожи. А вот ты себя не знаешь. Всю жизнь живешь, думаешь – ты вот такая, а на самом деле – ты совсем другая.

– Тоже мне психолог, – фыркнула Смолина.

– А ты как думала! – усмехнулся Резнов. – Иначе я бы в девяностые не выжил. Людей «читать» надо уметь. Как следы в лесу.

– Следы в лесу читать легче… – мрачно промолвила Анна.

– Я же говорил! – довольно сказал Резнов. – Мы с тобой наркоманы!

– Еще чего!

– Да-да. Наш наркотик – адреналин, эмоции. Когда ты долго ищешь, преодолеваешь препятствия и в итоге находишь – это разрядка, сродни оргазму. Поиск дает такие эмоции, которых больше нигде не получишь. С этого невозможно слезть, по себе знаю. Видишь, и сейчас в ночи сорвался! Как ты жила без этого три года?

– Пробовала заменить обычным сексом, но получилось не очень.

Резнов захохотал, и Анна тоже невольно улыбнулась, хотя радоваться тут было особо нечему. Она наблюдала, как уверенно старый поисковик держит руль, и думала о том, что он сказал. Адреналин? Возможно. Эмоции? Пожалуй, да. Но здесь было что-то еще. Резнов хорохорился, говорил громко, но Анна понимала: ни за каким адреналином и эмоциями вот так среди ночи по первому зову не сорвешься.

– У нас история была, – продолжил Резнов. – Пришла ориентировка от тетки – пару лет назад было, ты тогда ушла уже… В общем, звонит убитая горем барышня и рыдает в трубку – мол, муж пропал. Ушел на работу и не вернулся. Ну мы давай искать…

– Нашли?

– Менты нашли спустя несколько месяцев. За пятьдесят километров от Петрозаводска, в Кондопоге. Муженек-то преспокойно с любовницей жил все это время, – усмехнулся Резнов. – Менты говорили, он им в ноги упал, умолял его не находить.

– И что менты?

– А я почем знаю? Мы заявку отработали…

Байки Резнова нельзя было назвать веселыми историями, но Анна была ему благодарна. Когда в ночи едешь взламывать квартиру девушки, которую зверски убили вместе с годовалым ребенком, – хочется хоть немного отвлечься от мрачных мыслей.

– Ты никогда не хотел семью?

– Это не для таких, как мы.

– В смысле?

– Мы не созданы, чтобы создавать ячейки общества. Институт семьи, вот это все… мы другие люди. Одинокие волки.

– Это же тяжело – быть одному.

Резнов покачал головой.

– Так легче, и ты это знаешь.

– Нет, Резнов. Так тяжелее. Просто мы скрываем это от самих себя.

Дом встретил их черными окнами глазниц, словно мертвый. Они какое-то время сидели молча, вглядываясь в эти окна, но за ними не было видно никакого движения.

– Резнов, ты кем в детстве хотел стать? – неожиданно для себя негромко спросила Анна.

– Бандитом, – не отрывая взгляд от темных окон, ответил тот.

– Шутишь?

– Нет. У нас вся школа хотела стать бандитами. Про то, что все хотят быть космонавтами, придумали в правительстве. Знаешь, как малолетки торчали, когда встречались с пацанами-бандитами? Гордились страшно.

– Что ж, хоть кто-то стал тем, кем хотел с детства.

Резнов невнятно хмыкнул.

– И как ты докатился до такой жизни?

– А ты? – парировал Резнов.

– А что я?

– Ну ладно я, старый уголовник. А ты-то куда?