Повздыхала тётя Лена по мальчику, да как-то незаметно перестала. В ту пору друзей мальчишек у тёти Лены было много, росла она пацанкой. Так первая любовь стала просто какой-то грустью о том, чего не случилось.

Долго переживать по этому поводу тёте Лене не пришлось, но об этом в другой истории. Именно тогда тётя Лена решила, что для ответной любви надо быть красивой и манящей, и, желательно, быть из той же стаи.

А так как никто не говорил тёте Лене, что она красивая, всё больше хвалили за ум, то на ответную любовь она не очень-то и надеялась. Решила – ну и пусть, как-нибудь сама справлюсь, мне-то любить никто не запрещает.

А вообще тёте Лене повезло – очень хорошо она умела быстро проплакать и долго не переживать. Только потом она узнала, что это называется отрицание «Наша печка не дымит», что-то вроде – если я не вижу боль, значит её нет.

Вторая большая любовь случилась у тёти Лены в стройотряде (много всего было, ведь ездила туда тётя Лена целых пять лет каждое лето подряд).

Он был высок, огненно-рыж, спокоен, как удав. Он запал в душу тёти Лены так, что она навсегда забыла, как всё началось, помнила только, как всё проживалось.

А проживалось всё ярко и нервно: когда отряды собирались в лагере, тётя Лена искала его глазами, густо краснела, безумно смущалась, если он брал её за руку при всех.

Когда девчонки её отряда собирались кучкой, в перерывах работы или вечером перед сном, поболтать о своём о девичьем, они всегда обсуждали кто в кого влюблён и как развиваются события. Тётя Лена гордилась своей влюблённостью, и от смущения или почему-то ещё, говорила обо всём с юмором, словно за смехом, можно скрыть что-то очень важное.

Рядом с ним тётя Лена казалась себе такой взрослой, такой женственной, такой искушённой. И при этом не умела не то что целоваться, а просто принимать внимание и сидеть рядом спокойно и расслабленно. Она была словно натянутая струна.

Когда один из отрядов в полном составе покинул сводный стройотряд и освободил свой блок, случилось тайное свидание: тётя Лена и её рыжеволосый избранник, естественно под покровом ночи, пробрались в этот блок и там… Там были первые жаркие поцелуи и первые прикосновения к разгорячённой коже. Это было необычайно, перехватывало дыхание, сердце то замирало, то пускалось галопом.

Избранник тёти Лены казался опытным, тётя Лена тоже хотела казаться опытной и им обоим хватило ума, а может не ума, остановиться ровно там, где нет ещё сожалений и разочарований, и где утро не приносит растерянности и вопроса «Что дальше?».

Это было чудесное и лёгкое время, когда тёте Лене казалось, что это и есть любовь на всю жизнь.

А жизнь оказалась прозаичнее: по возвращении из стройотряда они больше не виделись ни разу, хотя была пара писем, много фантазий и огромное количество любовной стихотворной лирики. Это было время, когда тётя Лена единственный раз в жизни вела дневник.

Проживала всё это тётя Лена около года и на следующий год ехала в стройотряд с тайной надеждой на встречу. А встречи не случилось, случилось разочарование и слёзы, и понимание – это нелюбовь.

Так тётя Лена укрепилась в мысли, что любить её по-настоящему никто не собирается. Да и что такое Настоящая Любовь не очень-то и понятно.

Между второй большой любовью и третьей случилась у тёти Лены любовь на всю жизнь. Эта любовь была не то чтобы безответная, она была односторонняя, ибо объект обожания подозревал, что мог стать объектом девичьей любви, вот только о существовании тёти Лены он не подозревал.

А случилось это так: однажды тётя Лена увидела ЕГО. И, как водится, он был героическим – бесстрашным, сильным, ироничным, он шутил легко и искромётно, он решал проблемы щелчком пальцев. А какая у него была неподражаемая, саркастическая улыбка одним уголком рта. Его нельзя было назвать классическим красавцем, но его харизма, необъяснимое обаяние покорили сердце тёти Лены навсегда.