Когда тётя Лена была юной студенткой, она ездила в стройотряды. Была такая разновидность летних студенческих развлечений – выезжать на два-три месяца подальше от места жительства и работать на просторах Родины в различных сферах народного хозяйства. Тёте Лене досталось поднимать сельское хозяйство.

Приехали девочки-студентки в колхоз заниматься стратегически важной прополкой и последующим сбором урожая.

Вышли в поле, где дожидались созревания волгоградские томаты. Огляделись. Огромное круглое поле, а посередине не менее грандиозная поливальная установка. Ляпота!

– Что делать? – спросил робкий голосок бригадира.

– Помидоры пропалывать – последовал ответ.

– А где помидоры-то?

– В траве. Траву вырывать, помидоры оставлять.

А трава та, выше пояса, и помидоров в ней не видать.

И вот студентки педагогического училища приступили к выполнению невыполнимой задачи. Первые маты посыпались примерно на второй день. Сначала извинялись друг перед другом, потом привыкли и стали наслаждаться.

И только тётя Лена держалась как кремень, ибо чувствовала, что, как будущий педагог, должна нести культуру в массы даже сквозь стиснутые зубы и с выпученными глазами.

Остальные девчонки говорят – «Ты ругнись, легче станет».

«Нет, я не такая – думала тётя Лена, – ругаться можно и без матов», и придумывала заковыристые, но не очень эффективные ругательства.

А судьба тем временем приготовила тёте Лене испытание: трава ни трава, дерево ни дерево, встало на пути тёти Лены растение в рост человеческий.

Ну и как в сказке «Репка», взялась тётя Лена тянуть. Тянет потянет, вытянуть не может. Щёки надула, поднатужилась, а травина эта не поддаётся. И так, и эдак, а никак.

И собрав последние силы, рванула тётя Лена этого врага за ствол с криком «Б..ь» (и это не «благодарность») и победила супостата, вырвав его с корнем из земли русской.

Так лишилась тётя Лена своей культурной невинности и познала силу великого русского народного, цензуры не страшащегося, языка.

А вот пользоваться с удовольствием этой силой, научилась тётя Лена позже, когда стала автомобилисткой. Но это уже другая история.

И это про неизбежность.

В то лето в стройотряде что-то пошло не так. В их линейном отряде произошёл раскол. Как-то незаметно для себя тётя Лена стала почти изгоем. И всё, казалось бы, банально – девочки приехали провести лето в студенческой тусовке, в тётя Лена вдобавок ко всему приехала заработать.

Как уж случилось, история умалчивает, но тётя Лена стала командиром отряда (интересно, куда делся предыдущий?) и кинулась рьяно выполнять свои обязанности – будить по утрам и заставлять работать. Отношения вроде бы не испортились, но охлаждения явно произошло.

На счастье тёти Лены, во-первых она была тупенькая и не умела распознать веяние политических ветров, поэтому долго не въезжала что происходит, а во-вторых в целом было с кем общаться, поэтому изоляция ощутилась не сразу.

И эта история не будет про изоляцию, ибо пусть будет благословенна память автора, которая подводит и фантазия, которая отключилась.

Только однажды воскресным утром, когда все отряды отдыхали, тётя Лена испытала такую тоску, что решила: «Утоплюсь».

Решение серьёзное, с бухты барахты топиться не будешь. И решила тётя Лена ехать на берег Волги. День стоял жаркий, был южный август, когда листва уже усталая от пыли и солнца. Тёте Лене, не смотря на решение, хотелось прохлады и успокоения.

И поехала тётя Лена. Не стала дожидаться автобуса, чтобы от деревни, где располагался отряд, доехать до районного центра, где как раз и был берег большой реки. Вышла на дорогу и поймала попутку. Откуда только смелость взялась, ведь никогда подобного не делала. В соответствии со своим решение была тётя Лена собрана, сурова лицом и не разговорчива. Вот только водитель попался общительный, слово за слово дорогу и скоротали.