Мне нужен был предлог для того, чтобы стать независимой, будучи взрослым человеком, и отказаться от финансовой поддержки родителей. Отцу было сложно терпеть меня и мое поведение, так что у нас случился серьезный конфликт. Он понял, что я всегда искала повод не работать, и каждый раз он критиковал мою леность, которая, по его словам, была за пределами моих возможностей. Примерно в то же время у моей матери началась депрессия на фоне менопаузы. Неконтролируемый нервный срыв, большой конфликт в семье, я была единственной дочерью… И я променяла свою свободу на то, чтобы поддержать мать, ее боль на фоне сложного психологического состояния. Я неудачно выразилась, сказав, что отправилась в путешествие, устав заботиться о матери. Ведь я была тем человеком, которого раздражала защита собственной свободы.

К. появился в вагоне спустя несколько остановок после отправления поезда. Он был опрятно одет, на нем был тренчкот, который выглядел довольно дорого. Хотя по мере движения поезда количество пассажиров постепенно увеличивалось, свободных мест все еще оставалось много. К., глядя на их номера, которые были указаны у окон, подошел ко мне и, посмотрев на номер кресла, где я сидела, остановил взгляд на мне. Я быстро сняла наушники и сунула руку в карман, чтобы проверить билет.

– Нет, нет. Мое место вон там. – К. указал на место у окна, что было напротив, и сел у прохода, поправляя плащ.

Мне показалось, что он отсел в сторону, чтобы мне было удобнее. Для меня, как для девушки немного за двадцать, было удивительным видеть мужчину средних лет таким вежливым, это была редкость[4]. Я взглянула на незнакомца краем глаза, забыв надеть наушники, пока он какое-то время осматривал поезд. Как я узнала позже, он выглядел старше своих лет, но, как бы это ни было странно, его зарумянившееся лицо имело задорную живость, которую чаще можно было заметить у молодых ребят.

– Как давно я не путешествовал на поезде.

Я удивилась разговору К. с самим собой и повернула голову в его сторону. Обычно люди в возрасте, которые говорят что-то вслух, не говорят это просто так. Они готовы говорить с каждым, кто проявит хотя бы малейший интерес. Я почувствовала на себе его взгляд и попыталась было снова надеть наушники, но он был быстрее.

– Вы студентка?

Я не ответила, но и игнорировать его не могла, поэтому лишь смущенно кивнула. Поезд качнуло из стороны в сторону.

– Поезда – это действительно весело. Ведь он двигается исключительно по рельсам, не имея возможности выйти за их пределы ни на дюйм. Но в этом и есть все очарование.

Его мягкий тон и четкое произношение впечатляли. Возможно, почувствовав мою неловкость, написанную на лице, он быстро замолчал и посмотрел в окно. После этого внезапного молчания, мне казалось, будет невежливым вновь надеть наушники. Не снижая скорости, поезд проехал еще одну станцию без остановки. Цветущие ветви деревьев и сама платформа быстро пронеслись перед моим взором. Я заметила, как станционный смотритель, стоящий у пустой платформы, бросил окурок в сторону путей. Трава вдоль железной дороги была пожелтевшей и жухлой. Я чувствовала, что К. будто следит за мной, и поэтому старалась не смотреть на него.

– Извините, не могли бы вы одолжить мне телефон? Я очень спешил, поэтому оставил свой дома. Мне нужно кое-куда позвонить…

– Секунду.

Прежде чем он закончил говорить, я уже полезла в сумку и достала смартфон. Он тут же набрал на нем какой-то номер и поднес к уху. Похоже, собеседник не торопился брать трубку. Возвращая мне телефон, К. сказал, что, если вдруг кто-то будет перезванивать, я могу не отвечать на звонок. Я едва слышно ответила и положила телефон в карман. Мы обменялись несколькими неловкими взглядами. А за окном по мере того, как солнце поднималось все выше, вид приближающейся весны становился все ярче. К. казался мне мудрым мужчиной, он выглядел немного одиноким, но в то же время и не был грустен. Однако же это не значит, что он как-то отличался от других мужчин средних лет, которых я часто видела. Я вышла из поезда раньше, чем К., и пошла к кассе в противоположную от поезда сторону. Солнце пусть и пригревало, но воздух оставался холодным и сухим. Пассажиры, покидавшие поезд, поправляли воротники и расходились в разные стороны быстрым шагом.