Ради собаки.

Потому что он жалкий неудачник без друзей.

Это он и сам знал, но у него опускались руки от того факта, что Мёрси тоже это поняла. Он сел в баржу и поехал на базу, сжимая руль так, что побелели костяшки, и костеря себя на все лады за то, что позволил Мёрси так с собой обращаться.

Мёрси с ее противным «А, это ты». Как будто в контору не Харт вошел, а помойная крыса шмыгнула.

Мёрси, которая каждое слово произносила, будто гвозди в него вколачивала.

Четыре года назад, когда они впервые встретились, она вошла в контору в ярко-желтом платье, будто солнечный лучик, что показался среди туч в пасмурный день. Большие карие глаза за стеклами очков встретились с его глазами и округлились, и он уже видел, какое слово появилось в ее голове, когда она поняла, какого цвета его радужки – бледные, бесцветно-серые, как утреннее небо, затянутое облаками.

«Полубог».

Теперь он гадал, что хуже: хорошенькая девушка, которая видела в нем всего лишь отпрыска божественного родителя, или язва Мёрси, которая знала его настоящего и ненавидела.

Он лелеял надежду пробраться обратно в сектор В-38 незамеченным, но эта надежда увяла, стоило только услышать голос капитана Магуайр, которая окликнула его, стоя в дверях Западной базы – она словно подкарауливала его за занавеской и только ждала, чтобы выскочить.

– Маршал Ральстон!

Его всего скукожило при звуках голоса Альмы, но он заставил себя расправить плечи, забрал с пассажирского сиденья рюкзак и с металлическим стуком захлопнул дверь.

– Привет, начальник.

– Где был?

– В Итернити. Снял бродягу в секторе В-тридцать восемь, а он оказался без ключа. Он уже изрядно разложился, так что я решил сразу его отвезти. Жалкое зрелище.

Альма скептически окинула его взглядом, отпивая из своей вечной кружки с горячим кофе, аквамариновые глаза полубога сверкали на широком темнокожем лице.

Харт поджал губы.

– Ты намекаешь, что это я жалкое зрелище?

– Какие тут намеки, это факт, твердый как камень.

– Да что ты.

– Ни с кем не общаешься. Вечно на работе. Да тебе даже шляпу некуда повесить! На пару ночей уезжаешь в гостиницу, а потом возвращаешься обратно. – Она ткнула большим пальцем на Мглу, бурлящее покрывало тумана, по которому и проходила граница Танрии за Западной базой. – Ты же просто поселился в этой жопе мира. Печально.

Харт пожал плечами.

– Там не так уж скверно.

– О чем я и говорю. Полагаю, ты отвез труп к Каннингему?

– Нет.

Она подняла брови – «А ну-ка, не ври мне» – и оперлась на капот его баржи, и Харт нахмурился, заметив, что кофе капнул на облупленную голубую краску. Там и без того хватало ржавчины, незачем было усугублять положение.

– Ральстон, ты пойми, мы зависим от погребальных бюро. Чтобы мы делали свою работу, они должны делать свою.

Прекрасно. Лекция от начальницы. Которая когда-то была его напарницей и подругой. А теперь звала его Ральстоном.

– Я понимаю.

– То есть ты в курсе, что Рой Бердсолл чуть не умер пару месяцев назад?

Харт переступил с ноги на ногу, и под подошвами сапог заскрежетал гравий парковки.

– Нет.

– Ну так он чуть не умер. Сердечный приступ или что-то в этом духе. Формально он занимается документами, но всем остальным в «Бердсолл и сын» теперь заведует Мёрси – делает лодки, готовит тела и все остальное.

– Ну и?.. – с раздражением спросил он, но тут вспомнил всклокоченную Мёрси с трупной гнилью по всему комбинезону, и внутри шевельнулась вина.

– Ну и если собираешься возить трупы к Бердсоллам, то делай Мёрси скидку и веди себя прилично. А если не можешь, то вали к Каннингемам. Ладно?

– Ага, ладно. Можно, я уже пойду? – Он водрузил на голову шляпу – четкий сигнал, что он собирается закончить беседу и вернуться к работе, но Альма подняла свободную ладонь.