Но, конечно же, открывая дверь посетительнице, он уже лучился улыбкой – немного акульей, потому что по траурному платью он сразу определил, что перед ним вдова.

Я вздохнул.

Когда Валентайн увлекался какой-то идеей, он становился совершенно невыносим. И каким-то образом снова и снова втягивал в это меня. Вот и сейчас: я подавал чай и выслушивал прорывающийся сквозь всхлипы и стоны рассказ клиентки, пока мой друг скрылся в одном из наших подсобных помещений, сбросив тяжкое бремя сочувствия на меня.

– Мой Уильям… мог бы и не торопиться на тот свет. – Безутешная вдова, которую звали миссис Эдвардс, шумно вздохнула и промокнула глаза. – С его стороны это было невежливо!

Я опешил. Я ожидал, что за столь бурной реакцией скрывается разбитое вдребезги сердце, а не циничный прагматизм немолодой леди. При этом ее голос звучал довольно тихо, так что мне пришлось пересесть к ней поближе. Зато рыдания были нарочито громкими, почти театральными…

Я встретился взглядом с ее холодными голубыми глазами и шепотом спросил:

– Кто за дверью?

Ее губы изогнулись в печальной полуулыбке.

– Мой племянник, – едва слышно пояснила она и снова взвыла от горя.

Я нахмурился.

Положение женщин в нашем обществе, к моему величайшему сожалению, весьма скованное. Если они принадлежат к среднему классу или высшему обществу, они вынуждены взрослеть под строгим присмотром гувернанток, тетушек и заботливых матерей, а потом непременно выйти замуж и составить выгодную партию. Зачастую эта партия была выгодна кому угодно, кроме самих девушек. И нам, гробовщикам, часто приходится закапывать их в землю, потворствуя неудержимому желанию побега. Они сгорали, как стройные юные деревца, не перенесшие удара молнии. Однако были и другие – сильные, упрямые, стойкие. Одни смирялись с навязанным замужеством так же, как со слишком тугими корсетами, которые диктовала бесчувственная мода. Другие старались взять все от не слишком выигрышного жизненного расклада. Побеждали те, кто последним надевал траурный наряд.

Я видел перед собой женщину в возрасте, но с ясным умом, сильными, волевыми чертами лица и прямой спиной. Сухопарую фигуру плотно обнимал черный креп, брошь из черного гагата скрепляла высокий кружевной воротник – она заранее подготовилась к трауру и выглядела безупречно.

Но после ее слов я понял, что ее прямая спина и решительный вид вовсе не для того, чтобы пережить вдовье горе – а для того, чтобы защитить себя.

Глядя на то, как она промакивает уголок искусно подкрашенного глаза и украдкой посматривает на дверь, я опечалился.

Помимо мужа, в жизни женщины в нашем обществе присутствуют другие мужчины. Например, взрослые сыновья. Или племянники. Все они поднимаются по социальной лестнице намного быстрее и легче, у них нет кандалов, сдерживающих их, и они могут позволить себе жить той жизнью, которой хотят. Это звучало бы прекрасно, вот только многие из них имели склонность считать, что той же жизнью должны жить все остальные.

Когда женщина становится вдовой, она обретает свободу.

Но как есть любители забавы ради подрезать крылья певчим птицам, так есть и те, кто ради собственного мелочного удовлетворения готов отнять небольшую каплю свободы у и без того несчастной женщины.

Я решительно поднялся на ноги.

– Миссис Эдвардс, – со всей возможной вежливостью сказал я. – Разрешите проводить вас в комнату для особенных клиентов. Там вы сможете насладиться чаем, пока мы с коллегой подготовим все необходимые бумаги.

Вдова с достоинством – но, пожалуй, чересчур поспешно, – поднялась со стула для гостей и последовала за мной.