Мистер Джефферсон выпустил изо рта клуб дыма.

– Мою жену, Анджелину, – ответил он. – Бедняжка скончалась от тифа. Эта некрасивая болезнь всегда набрасывается внезапно и не оставляет никаких шансов. Печальный конец.

– У вас есть дети? – с сочувствием спросил я.

– Двое, старший сын Эдвард учится в Итоне, младшая дочь Элизабет только полгода как начала выходить в свет. – Он вздохнул. – Им будет непросто, но они справятся. Я имею в виду, они умные дети и знают, что это не конец.

Мы переглянулись.

Могло ли такое быть, что нашим клиентом стала семья медиумов? Или просто люди, слепо верящие в спиритизм?

Я осторожно спросил:

– Что вы имеете в виду?

Его трубка из корня вереска покачнулась во рту. Он усмехнулся краешком губ и сказал:

– Врата Дуата открываются для тех, чья душа легкая, как перышко. В полях тростника наслаждаются они вечным покоем. Рано или поздно мы все снова будем вместе, но уже без земных раздражающих мелочей вроде фабрик, налогов и утренних визитов…

Я оторопел.

Меньше всего я ожидал услышать от респектабельного джентльмена столь… еретические речи. У меня самого, как и у моего компаньона, были весьма напряженные отношения с церковью, а единственный священник, которого мы оба готовы были выносить, был викарий Майкл Майерс.

Но мы жили в христианской стране и с молоком матери впитали в себя знание о том, что Иисус Христос – единственный Бог и Спаситель.

Валентайн изогнул бровь. Его взгляд, устремленный на меня, как бы говорил, что охватившее Лондон египетское безумие не просто развлечение.

Впрочем, я считал, что странное влечение к Египту ограничивается маскарадами и разворачиванием мумий в гостиных. Но при чем здесь исповеди про какие-то поля перед гробовщиками?

– А вы не боитесь, что об этом узнает церковь? – вкрадчиво спросил Валентайн.

Мистер Джефферсон усмехнулся.

– Во-первых, я уже сказал, что не постою за деньгами. Просто выпишите чек, и я подпишу его. А во-вторых, я навел о вас справки, прежде чем выбрать для себя похоронных агентов. Как вы понимаете, до этого у меня были семейные договоренности с другой конторой. Но они, к сожалению, находятся в излишней зависимости от церкви. Вы же, как мне доложили, крайне редко выходите со священниками за рамки формализма, а иногда, ходят слухи, и вовсе обходитесь без них.

Мы промолчали.

– А еще о вас говорят как о медиумах. Поэтому вы-то, господа, не должны и сомнения иметь в том, что есть загробная жизнь? – Он коротко хохотнул. – Моя Анджелина заслужила лучших похорон и…

О нет! – пронеслось у меня в голове.

– Великолепного каменного саркофага!

Когда этот неописуемый клиент ушел, я вздохнул и принялся приводить в порядок наш кабинет. А тот, кто был причиной беспорядка, устроился на кушетке и задумчиво отпил виски из бокала.

– Вот и началось, – задумчиво сказал он. – Однако не могу сказать, что меня это не удивило. Одно дело собирать сплетни и слухи, и совсем другое – столкнуться вживую!

– А мне интересно, явится ли призрак покойной. Очень хочется обсудить, как клиент к этому относится.

– Не буду скрывать, мне тоже. – Валентайн оперся локтем на спинку кушетки и откинул голову назад.

– Что ж, видимо, ее все устраивает. Все эти… тростниковые поля. Что это, кстати?

– Какой-то египетский миф. Эти ребята были намного добрее христиан, – бессовестно усмехнулся мой друг.

Я погрозил ему пальцем.

– Викарий Майерс еще надеется спасти вашу душу!

– Не угрожайте мне, Дориан! – Он вскочил в шутливом гневе, но нашу перепалку прервал новый визит.

– Что за день, – проворчал Валентайн, направляясь к дверям. – Не помню, чтобы мы объявляли о скидках на коллективные похороны!