– Его превосходительство, министр внешних сношений государя! – громко представил я Матроскина под восторженные вопли «старичков».

Холёный министр развернул с важным видом длинный свиток и возопил во всю свою лужёную глотку:

– Слушайте царский указ! И не говорите, что вы не слышали! Я, царь всех лесов и подлесков… – далее перечислялись все многочисленные титулы верховного правителя, которых с каждым годом становилось всё больше и больше, – …повелеваю!

Матроскин оторвал взгляд от свитка, убеждаясь, что молодые внимают ему с должным трепетом. Царская свита окружила новичков и готова была покарать любого, кто позволит себе выразить неучтивость.

– Провести святой обряд посвящения в туристы! – продолжал вещать звонким голосом Матроскин. – С этой благороднейшей целью выполнить духовное очищение нечестивых, – министр удостоил новичков презрительным взглядом, – провести всеобъемлющие испытания очищенных, допустить к торжественной присяге испытанных и, наконец, принять достойнейших из достойных в священные ряды горбатой братии!

Министр внешних сношений государя бережно свернул потрёпанный свиток и повернулся к царской свите:

– Приступай, святой хитрец!

На авансцену вышел закосивший под священника Блондин. На нём была обычная походная штормовка с натянутым на голову до самых бровей капюшоном, скрывающим выражение плутовских глаз. Под нависающими над верхней губой соломенными усами успешно пряталась самодовольная улыбка. На груди «священника» болтался подвешенный на репшнуре скальный крюк. Блондин подошёл к сидящим плотной кучей новичкам, держа в левой руке котелок с холодной водой, а в правой малярную кисть.

– Во имя яйца и сы-ыра и свино-о-го у-уха! – начал читать зычным голосом нараспев свою «очищающую» проповедь святой хитрец, макая при этом в котелок малярную кисть и стряхивая её на головы сидящих. Каждый такой взмах порождал девичий визг и приглушённые вопли парней.

Блондин обратил свой взор к ясному небу:

– О-отче на-аш, иже еси-и на колбаси-и-и! Да светится плеше твое, да лоснится пузо твое, да приснится ца-а-арствие твое-е! Хлеб наш насущный дай нам съесть, ка-а-аминь! – истово молился туристскому богу святой хитрец, забавно шевеля пушистыми усами.

В кругу новичков возникло заметное оживление, сопровождаемое весёлыми восклицаниями. Святой хитрец повернул голову к молодым и продолжил свою проповедь с колдовским вдохновением:

– Да благоденствует каша – ма-ать наша! Гречневая, овсяная, ма-а-анная! И прочая, и прочая, и во ве-е-еки веко-о-ов! – голос его звучал громко и уверенно, заглушая смешки новичков. – Благослови, господи, на подвиги ваши по съедению каши, ма-а-ать ва-ашу!

Девчонки держались за животы, а парни уже откровенно ржали. Блондин усердно молится:

– Ниспошли, господи, на головы ваши благода-ать свою-ю, ка-а-аминь! Благослове-енна колбаса – небес великих чудеса! Да будет сла-авен добрый эль, а также мягкая постель! Да будет сла-авен тот пирог, что вас с утра насытить смог! Ка-а-ами-и-инь!!!

Блондин закончил молитву и начал глумиться над молодыми, заставляя их целовать чёрный от копоти котелок. Царская свита бдительно следила, чтобы никто не уклонился от лобзания. Тоня Архипова шарахнулась в сторону, но ей помогли справиться с брезгливостью, измазав сажей нос и щёку. Девчонки смеялись, глядя на чумазые лица подруг.

Святой хитрец успешно завершил свою миссию и отошёл в сторону. Разогретая публика была готова к следующему этапу посвящения. На передний план снова вышел Матроскин.

– А теперь мы приступаем к испытаниям! Кто достойно пройдёт через все испытания, будет допущен к святому причастию! – объявил министр внешних сношений государя, – Итак, ближе к делу! Задание первое: пройти через палатку-чистилище.