– С того часа новгородцы немцам мирволят?

– Да и с того тож! А какой нам от них грех? У нас вон целый конец немецкий, и двор тамо их торговый, и мастеровые немцы живут, и торговля у нас с ними… Немцы Новгороду не враги!

– О как! А что ж чуть не год на них воинский поход идет? Давно ли град Рига зачался, а нонь град сей всем ковам отец да пособник…

– Так немец немцу рознь! Одно дело купец, да мастер искусник – ино рыцарь орденский… Те хуже волков бешеных… Да они, Слава Богу, от нас далеко! Меж нами да ими чудь да водь, да инше кто… Уж как сравнивать, так Литва много как злее! Эти что ни год новгородские земли разоряют да полоны уводят. Грехи, грехи наши тяжкие… – вздохнул пономарь. – Так что дивиться – все по Писанию деется. И волхвы толпами ходят – врачуют да заговаривают, и народ из страны Киттим должон явиться – при конце времена такое обетование сотворится! Ино ляжешь спать в миру, а встанешь-то по гласу трубы архангеловой на Страшный суд! Все же знаки указуют – при конце веков последний срок живем! Слепому ясно!

– Так-то оно так… – сказал князь, – однако Страшного суда опасайся, а дрова на зиму запасай…

– Истинно, истинно…. – засмеялся пономарь. – Пойду я. Пора уж к утрени звонить. Ты князь сидишь тут в затворе, а уж давно день белый на дворе. Помолясь, за дела принимайся, а чтение свое оставь! Ночи ведь напролет сидишь – глаза не жалеешь! Ты что, монах – летописи вычитывать? Ты князь! Твое дело оборону крепить да суд вершить! Истинно, первого князя вижу так-то к чтению приверженному. Даже чудно!

3.

Александр и прежде чтение любил, а как случилась беда с Федором, так стал читать, словно от мира убегая. Будто глух и нем делался, в чтение уходя!

Светел лицом и осанкой прегорд старший брат Александра Федор. При одном взгляде на него ясно становилось – истинный князь растет. Про то и отец, и все домочадцы, бояре и дружинники так разумели. Александр привык, что Федор первый во всем, а он на вторых ролях. Так-то и спокойнее, и надежнее. Федор не по годам умен и силен. По всем статям и воин, и управитель.

А как вместе с Великим князем Юрием Всеволодовичем сходил Федор в поход на мордву – так совсем повзрослел, совсем другим сделался, даром, что едва ему минуло пятнадцать лет. Видом воин стал, рассуждением – князь.

Александр помнил, как откровенно, будто два умудренных опытом мужа, разговаривали Федор с отцом, а он, сидя в сторонке, затаясь в темном углу, слушал.

– Вот, – говорил Федор, – ходили на мордву. Мордва – союзная булгарам камским. С булгарами испокон веков у нас пря идет за Волжский путь в море Хвалынское. Год ратимся, год замиряемся. То мы на них походом, то они на нас. Так от веку. А тут мы на мордву ратью нашли, а булгары и малой подмоги союзникам своим не прислали! Почему?

– Не до союзников им нынче! – сказал отец, – есть известие – они с каким-то кочевым народом, что на них с востока наехал, бьются. И народ сей их одолевает!

– А нам от этого что?

– Вот нам от этого и выходит, что булгары мордве помощи подать не могут. Ты что думаешь, прислали бы булгары свои рати мордве в помощь, вы бы малой кровью обошлись? Булгарская держава сильная, народ крепкий, храбрый… Пришли бы с мордвою противу Великого князя – еще неизвестно, кому бы победа досталась. Князь Юрий знает, какой момент для войны выбрать! На две стороны булгары воевать не могут. Сейчас, знать, булгар припекло!

– Откуда ведомо? – спросил Федор.

– Да вместо того, чтобы противу Великого князя рать выставить, они к нему послов прислали помощи просить.

– Противу кого?

– Да вот супротив тех, что на них из степи наседают. Мунгалы ти, таурмены, татары, что ли… Бог их ведает.