Стоило выйти и палящее солнце ослепило. Теплый морской бриз лизнул открытые участки кожи и взъерошил волосы. Я зажмурилась привыкшая к полутьме каюты.

На палубе царила мирная рабочая атмосфера. Несколько матросов проверяли крепления. Двое драили палубу. Ещё несколько катили куда-то громадные бочки. Стоило мне появится, как фирийцы приостановили работу и принялись буравить меня взглядами. Часть – недовольными, а кто-то откровенно злыми… стало не по себе.

Дьярви стоял у бортика напротив моей комнаты и насвистывал неизвестную песенку. Я поспешила к нему, стараясь игнорировать тяжелые взгляды варваров:

– Я так голодна, что готова съесть целого дракона!

Мальчуган в ужасе обернулся и прикрыл рот ладонью. Серые глаза превратились в блюдца:

– Нет, нет, госпожа! Так говорить ни в коем случае нельзя! – прошептал он. – Вы, конечно, норна, но если боги разгневаются, нам всем не поздоровится!

Еле удержалась, что бы не закатить глаза. Хватит расстраивать мальчика – в конце-концов он единственный потенциальный союзник на данный момент.

Сложила руки в молитвенном жесте и смиренно опустила голову:

– Простите мне мою дерзость, великие боги! Это все от незнания, – воздела глаза к небу.

Получилось слишком наиграно, но Дьярви успокоило и он улыбнулся.

– Так-то лучше! А теперь пойдём есть.

Мимо хмурых моряков он повел меня к деревянному люку в палубе, по крутым деревянным ступеням спустил вниз к дымному помещению камбуза, откуда с утра пораньше доносилось старческое ворчание. Мой чувствительный к выпечке нос учуял ароматы свежего хлеба. Не той синтетической дряни, что делают в супермаркетах, а настоящего.

Сморщенный, до состояния кураги, древний старик с темной кожей и белой, как снег, бородой бодро перебирал какие-то маленькие бочонки, попутно не забывая следить за шипящей на сковороде едой.

– Дьярви! – рявкнул он, увидев моего сопровождающего. – Где тебя химлены носят?! Хаос промозглый, ты девку приволок!

Дьярви виновато покосился на меня, но уходить не спешил.

– Это норна, прояви уважение! – выпалил мальчишка и за свою дерзость чуть не получил кочергой по филейной части. Увернулся. – Гостья господ, мы должны ее слушать! Люция выразила желание откушать тут.

– Еще чего удумали… Девка на судне и так к беде, а где ж это видано, еще и на камбуз шастать! – проворчал старик. – Пирог фазаний сделал, свежий. Желаете?

Наблюдать смену настроений сухонького старикашки было забавно. Казалось, ворчание является его обыденным стилем речи.

Я опасливо оглянулась – не похоже, чтобы тут кого-то травили, но черт знает, что у местных с гигиеной! Широкая глиняная печь не вызывала подозрений, да и пыли особо я не заметила. Старикан выругался, наблюдая за мной.

Свежий ароматный кусочек пирога, от которого все еще шёл пар, был водружён на железную посуду и поставлен на пузатую бочку. Рядом Ирв бухнул большую кружку с чем-то ягодным. Наконец, запах не оставил мне и пустому желудку выбора.

Пирог растаял во рту, и мы с желудком радостно заурчали. Не прошло и пяти минут, как завтрака не стало.

Ирв крякнул, но тень невольной улыбки скользнула у него в густой белой бороде:

– Ишь, голодная! С таким аппетитом у тебя маловато мяса на боках!

Я не очень поняла, стоит ли обижаться на подобные высказывания.

– А это хорофо? – прошамкала я, дожевывая.

– Как же это может быть хорошо? Мужи девок фигуристых любят! – старик бросил на меня острый взгляд. – Внизу еще ничего, но руки да шея… точно цыплячьи!

Ну и нравы! Если бы не умопомрачительный завтрак, я непременно устроила бы скандал.

– Там, откуда я родом, мужчины не любят «мясо на костях», – отхлебнула ягодный напиток, но поняла, что много его не выпью – слишком сладкий.