В комнате было тепло, в зажженном камине вспыхивали языки пламени. Они отбрасывали причудливые тени на стены, освещая лишь центр комнаты. Остальная ее часть тонула в полумраке.

Я лежала на огромной кровати под балдахином, застеленной шелковыми простынями. Они приятно холодили кожу. Хотелось вытянуться на гладкой ткани, насладиться негой и покоем, забыться и… проснуться.

Нет, в моей книге широкая кровать с балдахином тоже была, хотя бы эта часть истории сходилась.

Зато все остальное вызывало недоумение.

Сули везли в замок в карете, а меня поперек лошади.

Сопровождал невесту управляющий Арден, а меня длинный типчик в маске.

За каретой Сули скакал отряд гвардейцев герцога, а рядом со мной был только один громадный детина.

Что же получается? История та, да не совсем. Вселенная не только забросила меня сюда, но еще и изменила сюжет. Это плохо! Чертовски плохо!

Я откинулась на подушки, от бредовых мыслей разболелась голова. И тут заметила на прикроватном столике графин с водой и хрустальный бокал и обрадовалась. Вскочила, налила себе полный стакан, выпила воду, надеясь, что это хоть немного облегчит мое состояние.

Действительно, почувствовала себя бодрой и живой. В конце концов, я здорова, молода, это ли не радость!

Наступая на подол длинной ночной рубашки (интересно, кто меня переодел?), подошла к туалетному столику.

И невольно залюбовалась Сули.

Я создала ее рыжеволосой красавицей и сейчас с удовольствием разглядывала стройную фигурку. Ее волосы, цвета осенней листвы, ниспадали густыми волнами, обрамляя лицо, усыпанное россыпью золотистых веснушек. Глаза, глубокие и зеленые, которые обычно лучились живым интересом ко всему вокруг, сейчас смотрели тоскливо.

Я сбросила рубашку и осталась обнаженной. Стояла, рассматривала слишком худосочные, бледные руки, маленькую грудь, тонкую талию и стройные ноги и расстраивалась.

Ну почему меня не забросило в тело женщины-воина?

Какого врага можно поразить этим кулачком ребенка?

Смогу ли я сделать удары ногой, для которых нужна сила и хорошая растяжка?

Я ударила костяшками пальцев по зеркальной поверхности и закрутилась, зашипела от боли.

– Слухи не лгут. Ты действительно прекрасна, моя Сули, – раздался сзади бархатный голос. Я подпрыгнула от испуга, бросилась к ночной рубашке. Мужчина гортанно рассмеялся. Я не видела его лица, он сидел в глубине комнаты, которая утопала в тени, но его голос вызывал дрожь во всем теле и желание спрятаться.

И этот голос вовсе не походил на старческое кряхтение. Он был полон силы и мощи, словно исходил не из тщедушного тела скандалиста и пьяницы, каким я описала герцога в романе. В нем чувствовался не только опыт прожитых лет, но и какая-то первозданная, дикая энергия.

И эта энергия пугала до дрожи в коленках.

– Не стоит меня бояться, Сули. Я думал, ты ждала меня. Разве не для этого ты разделась?

Я замерла, прижимая ткань к груди. Сердце колотилось безумным барабаном.

– Я… я не ждала, – пролепетала я, пытаясь хоть немного собраться с мыслями.

Мой голос дрожал, выдавая панику. Герцог медленно поднялся, и тень, окутывавшая его, начала отступать. Теперь я видела лицо: холодное, надменное, с тонкими губами, тронутыми насмешкой.

Он сделал шаг ко мне, и я невольно отступила, проклиная себя за то, что разделась.

– Не лги мне, Сули. Я знаю, что ты хочешь порадовать своего господина.

– Ничего я не хочу! – взвизгнула я, отбросила стеснительность и одним движением натянула рубашку.

Теперь я почувствовала себя защищенной и не такой убогой и взбодрилась.

– Подойди ближе, дитя, – приказал герцог.

И во мне вдруг проснулась (дьявол ее за ногу!) покорная Сули. Повинуясь мощной невидимой силе, я сделала несколько неуверенных шагов вперед.