– И что это значит?

Но в ответ мне прилетает лишь загадочная улыбка, из-за которой хочется вмазать ему тарелкой в голову.

Господи, как я здесь оказалась? За что?

Оглядываюсь, тяжело вздыхая.

– Приманилась на красавчика с обманчивой внешностью, Кэр, – бормочу, отвечая на свой же вопрос.

Я не завтракаю.

Кто знает, может, он меня просто отравить хочет?

Делать особо нечего в комнате, поэтому спустя пару минут скитаний, сажусь на специально оборудованный подоконник с пуфом. Конечно, решетки на окнах мешают смотреть хотя бы на природу, но по сравнению с дерьмом, в котором я нахожусь, это всё терпимо.

Взгляд падает на парочку бывших для меня брата и сестры. Они идут по узкой дорожке между небольшими кустами мелких роз (кстати, точно таких же, как Эйдон принес мне сегодня). Фейт опускает руки на свой живот, и мысли меня уносят куда-то далеко назад в прошлое, где я маленькая так же сижу на подоконнике, глядя в окно.

Дядя, который стал нашим опекуном после смерти родителей и взял временно борозды правления семейным бизнесом, идёт по темной каменной дорожке со своей беременной женой. Он улыбается, опуская руку на её огромный живот, и что-то говорит, вызывая смех жены.

Двойня.

Наверное, здорово родить двоих детей сразу. Они будут расти вместе и дружить. Между мной и братом, как будто огромная пропасть. Мы не так много стали общаться, а иногда мне кажется, что я ему вовсе мешаю. Отстойно быть младшей.

Все счастливы сегодня, кроме меня.

С самого утра домработницы, как ни в чем не бывало, выполняют свою работу, повара на кухне готовят завтрак, на который моя семья не позволяет мне даже остаться.

Подскакиваю с места, когда слышу кашель позади, и как только мои ноги оказываются на полу, поправляю юбку.

«Девочке из семьи Билфоргов стоит вести себя достойно, Кэролайн, а не лазить по подоконникам, которые не предусмотрены даже на то, чтобы на них сидели»

Мама никогда не одобряла мою тягу быть поближе к окнам, собственно, как и все остальные. Поэтому чаще всего меня отчитывали, когда замечали на них.

К счастью, сейчас в зал зашел мой брат, а не тётя Бэт или дядя Ральф. Хоть он, конечно, после смерти родителей стал немного жестче, по этому поводу он меня просто ругает без какого-либо наказания.

Брат натянуто улыбается, стоя в проеме распахнутых дверей.

– Не переживай, я никому не расскажу.

Мягкость в его голосе даёт мне надежду на то, что они передумали, но он тут же сам и убивает её.

– Машину сейчас подадут. Нужно уже идти, чтобы вы не опоздали на самолёт.

Всю неделю я в слезах умоляла брата и дядю услышать мои просьбы и оставить меня дома с ними, но они были непреклонны. Сейчас же меня снова прорывает на эмоции. Я с наворачивающимися на глазах слезами быстро шагаю к брату и беру его за руку.

Смотрю в его голубые, как будто пустые глаза. Он за эти два месяца как будто повзрослел на десятилетие. От веселого мальчишки, который любил надо мной подшутить и поиздеваться не осталось и следа.

– Кристофер, пожалуйста, давай поговорим с дядей… Или лучше с тётей Бэт, чтобы я осталась. Или… Или хотя бы, чтобы ты поехал со мной. Будем хотя бы вместе, у нас же больше никого нет.

Если до этого на лице моего брата была хоть какая-то напряженная улыбка, то сейчас нет ничего.

Ему, что, всё равно?

Он смотрит куда-то в сторону окон, чтобы даже не подарить мне ни единого взгляда.

– Это я хочу, чтобы ты уехала, Кэролайн.

Он просто произносит это, но ощущение, как будто мне дали отрезвляющую пощечину. Даже слёзы, которые до этого готовы были вырваться наружу, не желают показываться больше.

Если я думала, что после смерти родителей больнее не будет, то я очень сильно ошибалась.