Наклоняюсь вперёд, отрывая спину от пола, и ударяю наглеца по лицу, а после впиваюсь ногтями в его щеки. Эйдон рычит, бросая мои ноги. Он располагается между моих ног, которые я уже по привычке держу так, как он их поставил, и отрывает мои руки от своего лица.

– А по-моему, – хрипит Эйдон, доставая из заднего кармана ключ от наручников, – ты сама на это напрашиваешься, Кэролайн. – Надеюсь, ты решил меня отпустить. Взгляд невольно опускается на собственное запястье, которое под жестким железом серебристых наручников покраснело от трения. – Смирись, в ближайшее время ты будешь здесь. Парень обхватывает кожу выше моего запястья, открывая второй рукой замок от наручников. – А что потом? Убьешь меня? Или какие у тебя планы? Резко отдергиваю руку, как только она освобождается от плена железных оков. Не позволяю ему коснуться своей руки, и он исподлобья испепеляет своим недовольным взглядом. – Кэролайн, не делай из меня чудовище, – он сокращает расстояние между нами, хватая меня за щеки, – я тебе ещё ничего плохого не сделал. Ты набросилась на меня со стулом, а я держу себя в руках. Просто не перегибай, и всё будет хорошо. Этот маньяк опускает руки, и я, пользуясь снова моментом, толкаю его изо всех сил в голую грудь. Рвусь вперёд к двери, но сильные мужские руки обхватывают мою талию и тащат назад, поднимая над землей. – Пусти меня! – Кричу я. – Отпусти! – Заткнись, Кэролайн, – шипит он мне в ответ. Не выдерживаю, и ударяю его ногой со всей силы по колену, и парень отпускает меня. Но следующая попытка побега тоже оказывается неудачной, потому что с первых же попыток бежать, коврик под моими ногами скользит по полу, и я падаю на ламинат. Эйдон смеётся позади меня. – Знаешь, были бы мы в других обстоятельствах, у меня бы встал на тебя сейчас. Я поворачиваюсь с живота на спину, когда он садится на корточки передо мной. – Это в каких? – Поправляю края своего черного полупрозрачного парео, которое распахнулось от падения. – Если бы не был маньяком, а я не была бы твоей жертвой? Хотя погоди. Эти обстоятельства только располагают таких больных, как ты. Толкаю его босой ногой по ногам, и он падает передо мной на колени. Парень быстро ориентируется, хватая меня за щиколотки, не давая его хотя бы отпинать. – Черт возьми, – рявкает он, раздвигая мои ноги в разные стороны своими руками. Парео распахивается, но я краснею далеко не от стеснения, а от злости.

Мы боремся, я кусаю его за руки, шею, спину, за бока. И вот, я лежу под ним, запыхавшись, а он прижимает мои руки за запястья над моей головой. Его пах между моих ног. И… О Боже!

Я не сразу замечаю, какими частями тел мы соприкасаемся. А вот сейчас ощущаю чётко. Особенно самую главную часть.

Он что возбудился от нашей борьбы?

Такую твёрдость сложно не почувствовать.

Да он действительно ненормальный.

А я? Я нормальная, если ощущаю трепет от нашего соприкосновения чувствительными частями тел и тепло внизу живота?

Эйдон наклоняет голову, и наши губы находятся в ничтожном расстоянии друг от друга. Мой рот приоткрывается в… В ожидании? Я и правда ненормальная. Когда я успела свихнуться? Человек похитил меня. Похитил! А я жду поцелуя?

Я помню, какими мягкими были эти губы, и как чертовски хорош его рот.

Наши глаза встречаются, и неожиданно Эйдон срывает момент, оставляя меня и поднимаясь на ноги.

– Тебе не понять, Кэролайн, для чего я это сделал. Но теперь я просто не могу позволить тебе разрушить всё, что я выстраивал.

И с этими словами он бросает меня одну в замешательстве, снова запирая в комнате.

Тук. Тук. Тук.