Открыто попросить помощи Магда не имела возможности, ведь дедушка Гадалов проклял Эмму за разгульный образ жизни и запретил всем, включая родную дочь, отсылать ей какие бы то ни было средства. Магдалина сама получала довольствие из дедушкиных фондов, поэтому не могла никому – кроме, пожалуй, Осипа – поведать о своих финансовых проблемах. Игнорировать шантажистку тоже не представлялось возможным – она могла серьезно отравить жизнь. Но тем не менее Эмме не удалось пошатнуть внутреннее равновесие дочери. Она решила отложить вопрос с крупной суммой до декабря. Пока ее волновали другие вещи.

Имея три золотых в кармане, нужно было готовиться к осеннему балу, который традиционно проводился неделю спустя после праздника новициев. Для маскарада требовался костюм; казалось бы, для Магдалины, виртуозной швеи, это не было сложностью – она и из дешевой ткани сварганила бы дивную праздничную робу; но на этот раз девушка задумала нечто грандиозное, что сразит наповал и ее сестриц, и госпожу Патронессу, и весь Ялуторовск в придачу.

Однако денег не имелось – она отдала последние маменьке; еще раз, в совершенно глупой, детской надежде Магдалина перерыла свой бумажник, но нашла только лотерейный билет, о котором давно забыла.

– В этой лотерее одна сплошная дребедень, – заверила ее тетка, когда Магда приобрела билетик у распространителя. А тут еще местная газета написала, что купец Жеребятников, известный и прежде диковатыми чудачествами, выкинул новый фокус – заклеил стены в одной из комнат своей трехэтажной резиденции пятидесятирублевыми купюрами. Прочитав эту заметку, Магдалина рассерженно отшвырнула издание: нужно было немедленно что-то придумать, ведь до праздников оставались считанные дни.

Какое-то время она пребывала в раздумье, затем купила зеленую восковую свечу и отправилась в часовню к мадонне Изобилие, расположенную на улице Св. Николая.

Именно из этой отправной точки свой путь к богатству начал некогда нищий торговец сбитнем, а ныне миллионщик Жеребятников.

Здесь мадонна Изобилие, не в пример другим, напрямую общалась с прихожанами. Нет, в часовне не было чудесных явлений наподобие Лурда или других мест; не стоит также думать, что статуя что-то говорила людям, – статуи по своей природе молчаливы, и даже самая горячая молитва не заставит их разговориться. Советы и пожелания мадонны высказывались прихожанам при помощи специальной корзины, всегда полной записок, свернутых в трубочку и перевязанных зелеными лентами. Магдалина не без волнения опустила в корзину свою худую руку и извлекла оттуда записку. Ее сердце при этом плясало бешеную польку.

Минуты две барышня медлила: что скажет ей мадонна? Такую записку можно вытащить только раз в год. Это единственное руководство, которое она могла получить. Ей нужно было как-то справиться с маменькой, точнее, с ее непомерными аппетитами, чтобы та не выдала тайны во внеурочное время. Магда развернула листок. Посередине аккуратным почерком было написано: «Мать-природа – работодатель твой».

– И все? – не удержалась от восклицания девушка. – Она посмотрела на статую, как будто надеясь получить от нее дополнительные сведения, но та была неумолимо нема.

С тяжелым чувством ребенка, которому обещали конфету, а дали лимон, Магдалина вышла из часовни. Немного проплутав по городу, но так и не найдя ключ к словам мадонны, она вернулась в родовое гнездо. Дома сестры и невозмутимый Реутов пили чай с оладьями, веселые и ничем не обеспокоенные.

– Что такая хмурая, сестра? – спросила Александра, впрочем, как всегда, скорее из вежливости. – Кстати, ты уже продумала себе наряд к маскараду?