Без паники и суеты все проследовали в последний вагон. Ударом ноги мне удалось открыть дверь последнего вагона, ту, что вела в тоннель. Спрыгнув на шпалы, стал помогать остальным выбираться из вагона, предупреждая, что идти нужно только по шпалам и ни в коем случае не прикасаться к рельсам, которые обычно находятся под напряжением. Я ведь не знал, отключен контактный провод или нет.

Когда люди из последних двух вагонов оказались в относительной безопасности, начали помогать выбираться тем, кто находился в застрявшем вагоне справа. Надо отдать должное спасательным службам метро – помощь пришла очень быстро. Прикатил какой-то локомотив с двумя вагонами, оттуда вышли спасатели и посадили в вагоны всех пострадавших. Мы поехали к ближайшей станции метро, но в обратном направлении. На станции было пусто, только повсюду стояли милиционеры и медики.

Нас всех тут же осмотрели, оказали необходимую медицинскую помощь, и строгий дядя в гражданке предупредил: «Никому ни слова, государственная тайна, потом всё узнаете из газет». Когда поднялись наверх, там уже ждали автобусы, которые повезли нас по наземному маршруту в сторону следующей станции метро.

Теперь-то мы знаем, что это были первые теракты в московском метро. В СССР до этого никогда не сталкивались с национальным терроризмом, и, конечно же, наша великая страна об этом не узнала. Ни в одном СМИ не было сообщений о случившемся. Эта тема оказалась под запретом. Только позже, когда уже были задержаны (или назначены) исполнители и они во всём признались (или их вынудили признаться), появилась краткая статья в газете: «Террористы изобличены, осуждены и приговорены к высшей мере социальной защиты – расстрелу».

Я тоже молчал об этом, до тех пор, пока не прочитал в газете о возмездии. Но мои друзья мне, а вернее тому, что я там был, не верили. Они решили, что я всё это придумал, чтобы их развлечь.

Снова не припомню точно, когда именно, но дело было примерно в 1975—1976 году. Нас подняли по тревоге. Приказали надеть спортивную форму и перчатки. Последнее особенно удивило, ведь было еще довольно тепло. Но мы люди подневольные и вопросов лишних не задаем. Перед строем поставили задачу. Как говорится, разъяснили, что и как. Оказывается, по словам командира, к Красной площади движутся колонны врагов Родины, которые хотят опозорить нашу страну на весь мир. Наша задача – пресечь эту провокацию: разогнать «врагов народа», изъять у них все фотоаппараты и видеокамеры, а фото – и кинопленки привести в негодность. Иначе говоря, засветить, чтобы не осталось документального свидетельства.

Посадили нас на автомашины – и вперед. Улица Горького и другие прилегающие к маршруту шествия улицы были оцеплены сотрудниками милиции. Прибывших высадили во дворах и разбили на группы по десять человек. Каждой группе уточнили задачу и определили направление действий. Я оказался в той, что выходила к демонстрантам в районе памятника Маяковскому. Под видом возмущенных горожан и простых рабочих мы должны были завязать с демонстрантами разговор и убедить их разойтись и не позорить нашу Родину.

Вспыхнула перебранка, дошло до оскорблений, а дальше началась драка. Били мы демонстрантов, не жалея, будучи уверенными, что это самые настоящие «враги народа». Ну а учитывая нашу подготовку к рукопашному бою, долго «уговаривать» их уйти не пришлось. Ряды протестующих редели, кто-то просто убежал, кто-то лежал без сознания. Некоторым пришлось вызывать скорую помощь.

Переодетых курсантов милиционеры демонстративно арестовывали за нарушение порядка и уводили во дворы. Там нас отпускали, и, обогнув здание с другой стороны, мы снова выходили на улицу и продолжали бить непокорных, отбирая при этом фотоаппараты и кинокамеры. Засветив пленку, отдавали обратно. Но если фотоаппарат не открывался, просто били его об асфальт до тех пор, пока не выскакивала пленка. В течение одного часа нас «задерживали» и отпускали так раз десять. Но и демонстранты до Красной площади не дошли. Всех зачинщиков арестовали, остальные разбежались по домам.