Я понятливо отвела глаза и остановилась. На полу лежали розовые лепестки, под потолком висели шарики-сердечки, а картонная девица с широкой улыбкой и супер-мини-платьицем на пышных формах указывала на проход справа.

- Что за...? – хотелось сказать «идиотизм», но более мягкого слова не подошло, я предпочла не договаривать.

И правильно сделала, потому что Гладько несчастным голосом протянул:

- Аня...

- Где? – спросила скорее по инерции, чем из любопытства, потому что все мое внимание сосредоточилось на проходе с десятком плакатов и той самой девицей, только уже без платья.

Белье было шикарным, тело идеально отфотошопленным, взгляд призывным, однако Гладько отреагировал на него отнюдь не улыбкой. Помрачневший за доли секунд, он вручил мне пакет и цветы, после чего с остервенением стал срывать плакаты.

- Лучше не рвать, все же чужая собственность, - предупредила я, но было поздно. Он смял ворох красочных фотографий, скрутил, бросил на пол, попинал. Затем словно очнулся, посмотрел на меня, на шарики, плюнул и, подхватив комок изувеченных копий красотки, решительно спустился по лестничному пролету. Далее я только слышала, как он с руганью запихивал комок в мусоропровод и возился с дверцей.

К моменту возвращения он вроде бы утих, но стоило взгляду наткнуться на картонную девицу, глаза его вновь подернулись дымкой злобы.

- Застрянет, появится затор, тараканы заведутся... – предупредила я.

- Уже есть! – буркнул он и надавил на кнопку звонка. - Я ради них санитарную службу вызывал...

- Почему вы? – удивилась я, расслышав, как к двери по ту сторону приближались цокающие каблучки.

- Потому что квартира моя.

Дверь распахнулась, заглушая его слова, а миг спустя в руках мужчины оказалась бескрайне счастливая пышнотелая брюнетка без фотошопа, платья и тормозов.

- Владик! – пьяно взвизгнула она, повисая на Гладько. Распахнувшийся халатик открыл шелковые кружева цвета шампань. – Ты пришел! Ты не забыл...

- После двадцати шести сообщений я бы при всем желании не смог...

- Двадцати! – оборвала она, словно речь шла на сакральную тему возраста.

- Значит, и подарков будет двадцать, - ответил он, отодвигая ее от себя. Я даже восхитилась, а мужик кремень.

Правда, тут же стало ясно, что он не кремень, а просто ученый. Лицо девушки скривилось, губы дрогнули в преддверии слез.

- Но так нечестно... – воскликнула она, и ее возмущенный голос потонул в букете. Это не «Владик» ей вручил, это я решила освободить свои руки и отвлечь ее от пустующих стен.

- Держите первые двадцать...

Она подхватила букетище с некоторым возмущением:

- Почему четное число?

- Эту уникальную обертку тоже пришлось заказать, - заверила я. - Еще плюс шесть, - наобум озвучила, вручая пакет из магазина. – Плюс два, - поверх букета приземлились коробочка из ювелирного и карточка для завсегдатая фитнес-клуба. - И поцелуй! - торжественно заявила я, имея в виду стоящего рядом мрачного Вадика.

- Что? Ты привез Алиску?! – тотчас восторг от подарков сменился на растерянность, затем и на гнев, словно поцелуй можно ожидать лишь от ребенка.

Я удивилась, Влад еще больше нахмурился, а из квартиры вдруг послышались голоса:

- Анюта? Королева Анна! Где ты? Мы вот-вот заскучаем!

Помимо задорных женских, там прозвучала и пара мужских голосов, один из которых очень не понравился Гладько. Судя по тому, как он напрягся, этот визит запомнится не только пинанием плакатов.

- Ты пригласила Кирилла? – произнес он абсолютно спокойно, нас обеих пробрало.

Я сглотнула, девчонка, а сейчас она показалась действительно перепуганной девчонкой, отшатнулась, как бы невзначай перекрыв собой проход.