По закону подлости я относилась к тому типу людей, которые слишком близко к сердцу воспринимают колкие высказывания в свой адрес. Сидишь потом и часа два прокручиваешь гадкие слова в голове. Внешне я оставалась спокойна, пока внутри бушевала самая настоящая буря. Так случилось и по отношению к Максу. Я язвила, грубила, парировала его колкости, когда на самом деле хотелось просто треснуть его по голове, вцепиться в волосы и расплакаться. Потому что устала, надоело и… неужели я достойна такого к себе отношения? 

Выйдя на улицу, сразу увидела черный джип, задние стекла которого были затонированы. Вообще сложно не заметить такую махину, стоящую перед самым подъездом. И Александр Владимирович был довольно заметен. Стоял неподалеку от своего автомобиля и курил. Одна рука засунута в темно-серого цвета классические брюки. Кожаная куртка расстегнута и была заметна белая полоска рубашки. Не скажешь, что перед тобой отец двоих взрослых детей, идеальный семьянин и верный супруг. Чего я бы не стала говорить про его супругу, профиль которой был виден через боковое стекло со стороны пассажира. Она смотрела прямо перед собой. Пухлые, созданные хирургическим путем, губы, поджаты. В ушах сверкают здоровые дорогущие сережки. Макияж немного вызывающий. 

Надо было идти на занятия, потом на работу. Поездка до вокзала грозит вылиться в очередной скандал. Зачем, спрашивается, прогуляла сегодня лекции? Отпросилась с работы… Лучше потерпеть возмущения подруги, которая рано или поздно отойдет и перестанет дышать на меня маленьким белым драконом, чем оказаться рядом с настоящей представительницей гиен. Да простит меня Александр Владимирович, но я так и не поняла, что он в ней вообще нашел. Красоту? Но не только на этом строятся прочные отношения. Семья… 

- Маша! – заметив меня, мужчина бросил окурок на асфальт, придавил его подошвой начищенного до блеска ботинка и направился ко мне. – Рад, что ты согласилась составить нам компанию.

Он развел руки в стороны, обнял за плечи. Потом по-отечески похлопал по спине, как бы подбадривая. Давая понять, что я не одна. И если его спутница решит открыть свой размалеванный рот, он не позволит ей высказываться в мой адрес. 

- Мне стало жалко ваши нервы, - улыбнувшись, отстранилась от отца Светки и скосила взгляд в сторону автомобиля. Садиться в него не хотелось от слова «совсем». 

- Ты всегда мне нравилась, - рассмеялся мужчина. – Жаль, что вы с…

- Мы не опоздаем? – перебила, точно зная, к чему он клонит. 

- Домчимся как на такси из одноименного фильма, - подмигнул мой собеседник и указал рукой в сторону задних пассажирских мест.

Открыв дверь, устроилась у окна и постаралась как можно доброжелательнее поздороваться с Мариной Федоровной. Она ничего не сказала. Не посмотрела своим колючим взглядом. Чего там, и даже недовольно не засопела. Это было на нее не похоже. 

- Мариночка, расслабь губки, пока они не остались у тебя такими навсегда, - садясь на место водителя, сказал отец Светки. Странно… раньше он никогда так с ней не разговаривал. Одергивал, когда она пыталась меня задеть. Грозился лишить карманных денег (в шутку, само собой). До такого еще не доходило. Вроде она сидела и молчала, а он все равно сделал ей замечание. Как по мне, пусть жует свои перекаченные губы, лишь бы рот не открывала. 

Да, нехорошо так говорить о тех, кто старше. Эта женщина любила своего сына. Не питала особой любви к дочери (и такое бывает). Но никогда не действовала бы им во вред. Если бы не ее презрительное отношение к таким, как я, она была не такой уж и плохой. Ее испортили деньги. Причем заработанные не ею, а супругом, который, между прочим, был полной противоположностью жены.