– Дядя, а вы их точно пликончили, может ещё гланату кинуть для контлоля?

Ах ты ж мать твою, через забор да в душу! Вот ведь забота на мою голову!

– Прекратить!!! За мной!!! – заорал я вне себя от ярости и закинул автомат за спину, женщины замолчали и покорно подались ко мне. Схватив дёргавшего меня за куртку мальчугана и перехватив его бегущего от трупов товарища, я взял обоих на руки и побежал к машине, одновременно следя, чтобы не отстал кто-нибудь из остальных. Андрей продолжал поливать огнём тянущихся к нам со всех сторон тварей, а батюшка предусмотрительно открыл задние двери и принял у меня мальчишек. К этому моменту к машине прибыла и остальная группа спасённых. Я взялся за оружие и начал стрелять в приближающихся мертвецов, святой отец же тем временем, помогал спасëнным забраться в фургон. Убедившись, что женщины и дети находятся в машине, я захлопнул двери и занял место водителя.

– Майор в машину! Уходим! – заорал я в окно, запуская двигатель.

Куличев выпустил ещё пару коротких очередей, занял место рядом со мной и машина тронулась.

– Фуууу, – выдохнул Андрей, а потом заглянул в салон и спросил, – ни кто не пострадал?

– Всё нормально ребята, спасибо вам большое, – донёсся из глубины фургона голос священника, похоже пришёл в себя мужик.

– Ма-а-ам, а мам, а эти дядьки спецназ, да? – спросил кто-то из мальчишек.

– Спецназ, спецназ, Сережа, помолчи ладно, – ответили ему, а потом обратились к нам, – ребята, а почему вас двое всего? Где армия, где полиция? И вообще, почему мы едем в городок, а не из него?

– Армия и полиция примерно в таком же положении как и вы, – начал объяснять я, – мы с Андреем, можно сказать добровольцы, сейчас посмотрим кого ещё можно спасти и поедем в войсковую часть, там более или менее безопасно.

– Но мы не можем участвовать в спасательной операции, мы ведь не бойцы и будем вам только обузой, тем более с нами дети. А если кто-то из них пострадает?

Мы с майором переглянулись. С одной стороны мама Сережи права, мы не имеем права подвергать этих людей опасности. С другой стороны, не можем их отправить к воякам своим ходом, а сами при этом, остаться здесь и приступить к выполнению задачи. Даже если мы с напарником спешимся и отдадим им фургон (всё равно ведь кто-то из них водит машину), чтобы те уехали к нашим, по пути группа может наткнуться на диверсантов и тогда точно не поздоровится. Чëрт знает, сколько их шастает по здешним лесам.

– Свяжись по рации с полицией и спроси, сколько человек в клубе, и сколько заражённых рядом со зданием, – попросил я Андрея.

Полицейские ответили сразу. Как оказалось с ними около тридцати человек, из которых три человека легко ранены. Это не все выжившие, которых им удалось собрать в населённом пункте, были ещё спасённые, но их количество и местонахождение эмвэдэшники не знали. К клубу ото всюду стягиваются заражённые, в итоге их там уже собралось около ста пятидесяти – двухсот голов, а то и больше. Из оружия у заточëнных, всего четыре пистолета, один пистолет-пулемёт и одно двуствольное охотничье ружье. Однако с патронами беда, их очень мало, на один раз отбиться не хватит. В связи с этим группа не имеет возможности идти на прорыв.

– Есть среди вас Савкины? – спросил на всякий случай майор.

– Минутку, я уточню, – ответил полицейский.

Ждать пришлось не долго.

– Приём, Андрей, приём, – снова заговорила рация.

– Да, да, на связи!

– С нами Лëша Савкин, мальчик лет десяти – одиннадцати. На его глазах, люди говорят, мать сестру загрызла…. Теперь он не разговаривает совсем, сидит вон в углу, в пространство перед собой смотрит. Шок наверное. Приём.