Когда мы проезжали мимо церкви, на дорогу, прямо перед автомобилеи выскочил человек и, выставил перед собой руки, останавливая нас. Что бы избежать столкновения, я ударил по тормозам и выкрутил руль вправо. Колеса взвизгнули, автомобиль занесло. Мы съехали на обочину, и машина заглохла, но всё же удалось не наехать на этого сумасшедшего. Я схватил винтовку и выскочил наружу.

– Ты что, мать твою!? Жить надоело!? – кричал я на мужика, водя стволом из стороны в сторону.

Мужик будто впал в ступор. Он смотрел на меня испуганными глазами, пытаясь что-то сказать, но у него это ни как не получалось, его колотила крупная дрожь. Интересно, это я его так напугал, или до меня кто-то? Из-под вязаной шапки торчали пряди чёрных волос, на грудь ниспадала борода такого же цвета, которая подрагивала в такт остальным его членам. Тёмно-синий пуховик, с разорванным правым рукавом, был одет поверх чёрной рясы, по колено измазанной грязью. Это был обычный, православный батюшка.

– Быстро в машину, в лесу какое-то движение! – рявкнул Андрей из окна автомобиля.

Но священник, похоже, не собирался выполнять команду моего напарника самостоятельно, поэтому, что бы не терять драгоценное время и не подвергать опасности ни его, ни нас, я схватил его за отворот куртки и потащил к двери фургона. Однако представитель духовенства начал вырываться, махал руками и мыча, указывал пальцем в сторону церкви.

– Что там? – спросил я, оставив попытки дотащить его до машины.

– Там… там… люди… живые… бросать нельзя… помогите… там женщины и дети…, – выдавил из себя он.

– Заражённые есть?

–Н-н-нет.

– Стрелять умеешь? – я вытащил пистолет и протянул его батюшке.

– Н-н-нет.

– Тогда бегом в машину! Андрюха, я в церковь, там уцелевшие, прикроешь если что! – крикнул я, засунул пистолет обратно в кобуру и поудобнее перехватил автоматическую винтовку.

– Хорошо! – отозвался выскочивший из машины напарник, и начал подгонять батюшку, – мужик, лезь в фургон, живо, живо давай!

Когда я подбежал ко входу церкви, около автомобиля уже вовсю работал АС «Вал» Куличева. Я открыл дверь и прислушался, внутри кто-то тихонько плакал.

– Выходите на улицу к автобусу, прикрываю! И быстрее, быстрее давайте! – моя речь пробежала по помещению гулким эхом.

Внутри послышалось какое-то шевеление и раздался женский голос:

– Кто вы?

– Мы живые люди…

Видимо такой ответ устраивал людей в церкви, потому что внутри зашевелились, засобирались и оживлённо зашептались несколько голосов. Потом уже знакомый женский голос скомандовал:

– Так, все выходим. Женщины, быстрее, пожалуйста. Детей за руки держите. Так, так, все выходим. Ну что вы бабуля, аккуратнее надо.

Послышалась возня, топот и голоса. Через минуту на улицу вышли пять женщин, возрастом от тридцати пяти до семидесяти, с ними трое детей: два мальчика лет восьми и девочка лет двенадцати. Все измазанные грязью, вымотанные, испуганные. Они смотрели на меня глазами, в которых мерцал огонёк надежды. Страшно представить, сколько бед и лишений выпало на их долю прошлой ночью.

– Все вышли? – спросил я обращаясь ко всем сразу.

– Все, – подтвердили мне.

– Держаться за мной метрах в трёх, не отставать и вперёд не лезть! Идём аккуратно но быстро! За детьми смотреть! Вперёд!

Мы двинулись к машине, я с автоматом наперевес впереди, а за мной нестройной толпой следовало всё моё «бабско-детское воинство». До фургона оставалось метров двадцать, когда между автомобилем и нами, на дорогу вышло трое зомбированных. Я открыл огонь. Расстрелять заторможенных, малоподвижных зомби не составило особого труда. Однако, хоть выстрелы и были приглушены ПБСом, всё же они подействовали на моих ведомых ошеломляюще, женщины остановились, сбились в кучу и начали причитать, прижимая к себе детей. Этого мне ещё не хватало! Может, конечно, людей напугали не выстрелы, а их результат, всё-таки не каждый день видишь, как пули рвут человеческие тела. Но настоящий удар меня постиг, когда мальчишки вырвались из объятий своих визжащих мамок да бабок. Один побежал смотреть на тела застреленных зомби, а второй подошёл ко мне, подёргал за куртку и на полном серьёзе спросил: