– Читай, – Апача протянула приговоренному к расправе ученику свой потрепанный временем конспект с выцветшей зеленой обложкой.

Киля стал читать:

– По положениям и расстояниям предметов от какого-либо тела…

– Громче Килин, что ты там мямлишь себе под нос, – рявкнула на ученика педагог.

– Я не могу громче, я после болезни, – пытался оправдаться Киля, и даже для достоверности своего вранья, слабо кашлянул в высокое горло шерстяного свитера.

Оправдание засчитано не было.

– Килин, не шути со мной, – пригрозила учительница, и затем снова приказала, -Читай!

Киля читал:

– Ньютон писал. По положениям и расстояниям предметов от какого-либо тела, принимаемого за неподвижное, определяем места вообще, затем и о всех движениях судим по отношению к этим местам. Таким образом, вместо абсолютных мест и движений пользуются относительными, в делах житейских это не представляет неудобства.

– Все ясно? – спросила Апача, – Килин?!

– Да, – неуверенно произнес Киля.

– Что тебе ясно? – переспросила учительница.

Киля кашлянул еще раз, повторно намекая Апаче на свой недуг, и затем тихо предположил:

– Ньютон считал, что в делах житейских это не представляет неудобства.

– Что не представляет неудобства? – серьезным тоном спросила Апача.

– Все, – робко ответил Киля.

– Это как?! – переспросила Апача.

Киля замолчал, житейские дела Ньютона ему знакомы, естественно, не были.

– В этом утверждении Ньютона, – произнесла Апача, – Есть некая неопределенность, которую признавал и сам великий ученый, и которая впоследствии положит начало теории относительности Эйнштейна.

После упоминания великого немецкого ученого, Апача остановилась у окна, попав своей химзавивкой под порыв весеннего ветра, хлынувшего волной в класс.

– Ох, Ольга Петровна, – обреченно вздохнул директор школы, – Дорогой вы мой человек. Как же вас не понять. Я вообще, искренне не понимаю, откуда у вашего Артема такое поведение. Такая замечательная мама, всеми уважаемый папа, и вдруг, направление из милиции в спецшколу.

– А огнетушителя и здесь нет, – громко повторил, проходя мимо директора пожарник Павел Егорович, сделав показательную пометку в своем журнале ярко оранжевого цвета.

Директор Константин Петрович бросил косой взгляд на огненный журнал инспектора и понимающе продолжил:

– Но все мы люди, – сказал директор, – Как же мне не войти в ваше непростое положение, Ольга Петровна. В конце концов, я тоже отец.

После этих теплых слов Ольга Петровна по-дружески приобняла Константина Петровича, и осмотрев пространство вокруг, произнесла:

– Идемте, идемте Константин Петрович, какие все-таки замечательные у вас в школе рекреации.

Лера встань пожалуйста из-за парты, – обратилась педагог Апача к Скворцовой Лере.

Лера встала.

– Итак, – сказала Апача, – Представим, что первый закон Ньютона, справедлив с позиции наблюдения Леры. Килин, что гласит первый закон?

Поверженный Киля молчал. Он совсем уже перестал отвечать на вопросы учителя, и смирившись со своей участью, просто разглядывал, то темный пол класса, то свои светлые кроссовки, то рогатого оленя на свитере Леры Скворцовой.

– Скворцова, что гласит первый закон Ньютона? – обратилась Апача к Лере.

– Первый закон гласит, – сказала Лера, – Если действие всех сил, действующих на тело, скомпенсировано, то это тело находится в состоянии покоя, или прямолинейного равномерного движения.

– Допустим Скворцова, что так оно и есть, – произнесла Апача, – Допустим, что ты, Килин, тело, которое двигается. Двигайся Килин.

– Как двигаться? – раздраженно переспросил Киля.

– Прямолинейно и равномерно, – пояснила Апача нерадивому ученику, – Иди прямо, вдоль доски. Ну же, смелее!!!