Но на этом, так называемые, злоключения Макса ещё не закончились, и в один из вечеров, вдоволь насидевшись в кабаке и изрядно зарядившись спиртным, он зашёл, по дороге домой, на заправочную станцию, чтобы купить ещё чего-нибудь согревающего. Пошатываясь, бродил он между рядами прилавков, пока не нашёл то, что ему было нужно, и подошёл к кассе. Подняв уже давно потускневший взгляд, он увидел перед собой нежное девичье лицо. Огромные голубые глаза из-под роскошных ресниц смотрели на него с сочувствием и даже с каким-то состраданием. Под ласковым взглядом этих огромных, и, как ему показалось, бездонных глаз, его нервы, которые были и до этого ни к чему, сдали совсем. Комок подкатил к горлу, а по телу прошла непонятная дрожь.

И вдруг, внезапно перед его глазами, совсем отчётливо, как на экране телевизора, возник сюжет, где в капитане терпящего бедствие судна он узнал самого себя. В непредсказуемом и зачастую коварном океане его корабль сбился с курса. А капитан, смертельно уставший от борьбы со свирепыми волнами разбушевавшейся бури и потерявший уже всякую надежду на спасение, вдруг увидел вдали едва приметный сигнал маяка.

Какие-то мгновения, словно остолбенев, он стоял и смотрел куда-то в пространство. А когда он пришёл в себя и вновь увидел перед собой эти бездонные глаза, смутился и оробев ещё больше от своего далеко не лестного состояния и внешности, быстро рассчитался и вышел. Он переступил порог входной двери и уже больше не смог себя сдерживать. Мужские, скупые слёзы отчаяния, перемешанные с каким-то непонятным облегчением, появились у него в глазах.

Ещё довольно долго бродил он по ночным улицам уже почти уснувшего городка, и какое-то светлое и незнакомое ему прежде чувство наполняло его всё больше и больше. Наконец-то он вспомнил о своих родителях, которые, не дождавшись его, никогда не ложились в постель, и пошёл домой. Открыв входную дверь, он не пошёл, как обычно, сразу в свою комнату, а подошёл к своим обеспокоенным родителям и по очереди обнял их, произнося при этом слова извинения и оправдания за своё долгое отсутствие. Буквально ошарашенные таким поведением своего сына, о котором они уже почти позабыли, они стояли, словно окаменев, и пытались хоть как-то разобраться в произошедшем. А Максим, воспользовавшись их замешательством, ещё раз извинился за причинённые беспокойства и быстро проскользнул к себе в комнату. За дверью он ещё какое-то время слышал слегка приглушённые и удивлённые голоса своих родителей, но он буквально рухнул в свою постель и уже чуть спустя его внимание вновь переключилось на эту неожиданную встречу и удивительно бездонные голубые глаза.

Как выяснилось чуть позже, та встреча, вместе с тем потрясением, что он пережил, с одной стороны, могла стать для него почти роковой, а с другой – спасительным шестом, который помог бы ему выбраться из того болота, где он уже изрядно погряз. Но всё это будет чуть позже.

А в ту ночь, загадочно улыбаясь, он лежал в своей постели, и до утра ему уже не суждено было уснуть. Перед собой он видел лишь привлекательное, и какое-то до боли знакомое, и родное девичье лицо. Вспоминая до мельчайших подробностей эту необычную встречу, он впервые за долгое время позабыл о всех своих неудачах. Временами ему казалось, что он где-то уже видел эти глаза. Но где? И наконец, оставив все попытки что-либо вспомнить, он просто лежал и, уже встречая рассвет, наслаждался тем неповторимым чувством, которое однажды приходит к нам совершенно не спрашивая и не предупреждая нас об этом.

На следующий день, едва дождавшись окончания рабочего дня, он зашёл домой, чтобы привести себя в подобающий вид, и буквально через несколько минут уже почти бежал к знакомой заправочной станции. Его желание вновь увидеть эти голубые глаза было настолько велико, что по пути Макс даже обдумывал запасной вариант: А как я её смогу найти? Если вдруг окажется, что она там вовсе не работает, а лишь кого-то вчера подменив, оказалась там совершенно случайно, думал он про себя.