Герой вешает фото и берет новую папку. Там оказывается фотография Бродского.

ГЕРОЙ: Вы когда-нибудь бывали одиноки настолько, что начинали сомневаться в собственном существовании? О, это как у Бродского… Как же там было…

За спиной героя на экране появляется изображение граммофона, из которого начинает звучать голос поэта.

Когда теряет равновесие

твоё сознание усталое,

когда ступеньки этой лестницы

уходят из под ног,

как палуба…

ГЕРОЙ: Все, спасибо! Дальше я сам.

Когда плюёт на человечество

твоё ночное одиночество, —

ты можешь

размышлять о вечности

и сомневаться в непорочности

идей, гипотез, восприятия

произведения искусства,

и – кстати – самого зачатия

Мадонной сына Иисуса.

Герой вешает фото Бродского на провод.

ГЕРОЙ: Бродский – это то, что нужно в одиночестве.

Герой закрывает глаза и изображает, что переставляет иглу граммофона, откручивает что-то. «Из граммофона» льется текст Бродского «Мари, шотландцы все-таки скоты… (промотка) Ведя ту жизнь, которую веду, я благодарен бывшим белоснежным листам бумаги, свернутым в дуду». Герой останавливает запись. На экране появляется режим «выбор атмосферы». Герой выбирает камин.

БРОДСКИЙ (чтение на фоне камина, гостиная)

1.

Иосиф, сорок лет спустя скоты

Ничуть не передохли на планете.

Вы знали. Я, не осмелев до «ты»,

Рискну на «Вы» все рассказать в куплете,

Где строки, рифмы, прочие черты

На вас похожи, как на матерь дети.

Простите мне желание обладать

Хоть толикой спокойствия такого,

Что Вас спасало. Здесь война опять.

Бессмысленна, кровава и не нова.

Мы научились звезды измерять,

Но думать оказались не готовы.

2.

Здесь Новый год. Среди его витрин

Я забрела почти случайно в книжный.

Писать романы принято по три

Как минимум. По-моему, был лишним

И первый том. Средь старших величин

Литературных ценитесь Вы Выше:

Вот Пушкин, вот тут Лермонтов, и вот

Стоите Вы – в обложке серой тоже.

Все по семьсот, а Вы – по восемьсот.

Как признанный кумир средь молодежи.

Мне удалось закрыть без звука рот,

Но факт был омерзителен до дрожи.

3.

Сейчас желание чем-то обладать

Живет в пути от дома до прилавка.

Не более. На все вопросы – «да»

Звучит по умолчанию. Заявка

Клиента одобряется всегда.

Порою раньше, чем начнется давка

Из тех, кто пожелал. И термин «спрос»

Растет, жирея, вместе с «предложением».

Мы все хотим чего-то на износ.

«Хотелка» наша до осточертения

Замучена уже и пишет SOS.

Движение без радости движения.

4.

А как процессом рулит Интернет!

В нем увязают даже бизнесмены,

Мир делится на «есть wi-fi» и «нет».

Обрезать провод – все равно что вены

Подростку вскрыть. Красивый пируэт,

Но – поза, не решение проблемы.

Наш цифровой бездушный аватар

Живет куда сильней оригинала.

Любая новость – все равно вода;

Не в силах даже разожечь скандала,

Не то что революции. Пуста

Вселенная на смелых да удалых.

5.

Герои невозможны в той среде,

Где каждый вроде может стать героем.

Здесь потухает всякий, кто зардел.

Комфорт устроен так, что всех устроит.

Мы плаваем в подсоленной воде,

Упрямо называя ее морем.

Я б застрелилась, но еще сложней

С оружием: лицензии, учеты…

Чего там! Даже некого здесь мне

Со всей душой послать красиво к черту;

Мы заперты в бессмысленной войне

С собой, изображающим кого-то.

6.

Какой Вам прок от этого письма

На том-то свете? Верно – никакого.

Я, может быть, и выжила с ума,

Написывая строчки в полвторого

Тому, кого давно объяла тьма,

Но это откровение не ново:

Мы пишем тем, с кем не поговорить,

Тогда, когда не знаем, что нам делать.

Я выбираю стихотворный крик,

Когда душа доходит до предела.

Вы это понимаете. Внутри

Растут слова и просятся на белый.

7.

Ведя ту жизнь, которую веду,

Я благодарна не листам – айпаду.