Когда они немножко вперед продвинулись,
тот посох начал трепетать.
Так сильно задрожал тот посох,
что те двое застыли на месте от страха.
Затем стал он драконом и напал,
оба они пустились в бегство, побледнев.
От ужаса стали они падать ниц,
скатываться кубарем в бегстве с каждого спуска.
1235 Тогда стало им очевидно, что [это чудо] – с Небес,
ибо видали они границы [искусства] волшебников.
Вслед за тем расслабление живота и жар у них появились,
дело у них до агонии и расставания души [с телом] дошло.
Тогда послали они человека в тот же миг
к Мусе, дабы извиниться за это:
«Мы испытали [тебя], и разве пришлось бы нам
тебя испытывать, если б не зависть?
Мы грешны перед царем, прости нас,
о ты, избранный из избранных дворца Аллаха!»
1240 Простил он, и они тут же поправились,
перед Мусой склонив к земле головы.
Сказал Муса: «Я простил, о щедрые,
стали для ада тело и душа ваши запретными.
Я сам вас не видел, о два друга,
сделайте же себя немыми для испрашивания прощения.
Точно так же, внешне чужими, но [на самом деле] знакомыми,
вступите в битву ради Царя!»
Тогда поцеловали они землю и ушли,
поджидали время и удачный случай.
[О том, как] волшебники из городов собрались перед Фир‘ауном, получили почетный прием и били себя в грудь, [говоря] о каре его врага: «Запиши это на нас!»
1245 К Фир‘ауну пришли те волшебники,
оказал он им почести очень весомые.
Давал им обещания и задаток тоже дал:
рабов, лошадей, денег, товаров и припасов.
После этого говорил он: «Слушайте, о первые [в своем деле],
если превзойдете вы в испытании,
Осыплю я вас такими дарами,
что разорвется завеса щедрости и великодушия!»
Сказали они ему: «На счастье тебе, о царь,
выйдем мы победителями, и его дело погибнет[181].
1250 В этом искусстве мы отважны и богатыри,
никто с нами не сравнится в мире!»
Упоминание о Мусе оковами для мыслей стало,
мол, это рассказы, которые давно случились.
Упоминание о Мусе – это как покрывало, но
свет Мусы – это твоя наличность, о добрый человек!
Муса и Фир‘аун – в твоем существе,
надо этих двух врагов искать в себе самом.
До Судного дня есть от Мусы потомство;
это не другой свет, хоть светильник и другой.
1255 Эта глиняная плошка и этот фитиль другие,
но свет его не другой, он – с той стороны.
Если ты будешь смотреть на стекло, ты потеряешься,
потому что от стекла происходят множественные двоения.
Если же будешь смотреть на свет, освободишься
от двоения и множественности конечного тела.
Из-за места, куда обращен взор, о сердцевина существования,
[происходит] разногласие между верующим, гебром и иудеем.
Разногласие относительно формы слона
Слон в одном темном доме был,
для показа привели его индийцы.
1260 Чтобы посмотреть на него, много людей [собралось],
в ту темноту заходил каждый человек.
Поскольку увидеть его глазами было невозможно,
в той темноте они его ощупывали ладонями.
У одного ладонь на хобот попала,
сказал он: «Как водосточный желоб это существо!»
У другого рука на ухо наткнулась,
и тот ему как опахало явился.
А другой, ощупав рукой его ногу,
сказал: «Форму слона увидел я подобной столбу».
1265 Еще один ему на спину положил руку,
сказал: «Ведь этот слон, как трон!»
И так каждый, потрогав одну часть,
[потом] понимал его как ее, где бы ни услышал [о слоне].
Из-за места, куда они смотрели, слова их стали противоречивыми,
этот его [буквой] дал прозвал, а тот – [буквой] алиф[182].
Будь в руке каждого человека свеча,
разногласие из их речей ушло бы.
Глаза чувственные – всего лишь как ладонь руки,
ладонь не может дотянуться до всего него (слона).
1270 Глаза моря – это одно, а пена – другое;
оставь пену[183], посмотри глазами моря!