Каждый удар ради ласки бывает,

каждая жалоба о благодарности извещает.

Вынюхивай от части к целому, о щедрый;

вынюхивай от противоположного к противоположному, о мудрец!

Войны приносят мир бесспорно.

Змеелов для одного друга искал змею.

Для друга ищет змею человек,

печалится ради товарища беспечального.

995 Он искал змею большую

вокруг гор в снежные дни.

Мертвого дракона увидел он там, огромного,

сердце его от формы того (дракона) наполнилось страхом.

Змеелов зимою лютой

искал змей, а увидел мертвого дракона.

Змеелов, дабы поразить людей,

ловит змей – вот тебе невежество людское!

Человек – это гора, как же он пленяется,

как гора змее поражается?

1000 Себя не познал человек несчастный,

от изобилия он пришел и ушел в оскудение.

Человек себя задешево продал,

был он атласом, но пришил себя на рубище.

Сто тысяч змей и гор поражены им,

чему же он поразился, стал любителем змей?

Змеелов, того дракона подняв,

пришел в Багдад, дабы удивить.

Дракон – как колонна дома,

тащил он его ради ничтожных денег,

1005 Мол: «Я мертвого дракона принес,

охотясь на него, я много трудностей испытал[143]!»

Он считал его мертвым, однако

тот был жив, а он не глянул хорошенько.

Он от стужи и снега застыл,

был он жив, но казался внешне мертвым.

Мир застыл, имя ему – «неодушевленный (джамāд)»[144],

«неподвижный (джāмид)» значит «застывший», о учитель!

Погоди, пока солнце Страшного суда не явится,

дабы увидел ты движение тел [этого] мира.

1010 Когда посох Мусы здесь стал змеей,

разуму о неподвижных предметах пришли вести.

Поскольку [Он] твой кусочек праха сделал человеком,

все виды праха [тебе] необходимо познать.

Они, мертвые – по эту сторону, а по ту сторону – живые,

молчаливы здесь, а на той стороне – говорящие.

Когда с той стороны [Он] пришлет их к нам,

тот посох станет с нашей стороны драконом.

И горы также Даудовы мелодии запоют,

вещество железа в руках воском будет[145].

1015. Ветер превратится в носильщика Сулаймана[146],

море поймет речи Мусы[147].

Луна с Ахмадом увидит указания[148],

огонь для Ибрахима[149] обернется жонкилем[150].

Земля поглотит Каруна[151], как змея,

жалующийся столб[152] окажется на правильном пути.

Камень поприветствует Ахмада[153],

гора Йахйе пошлет весть[154]:

«Мы – слышащие, видящие, радующиеся;

но с вами, лишенными близости, мы молчим».

1020 Если вы в сторону неодушевленности (джамāдū) идете,

как вы станете близкими друзьями душам неодушевленных?

От неодушевленного к миру душ ступайте,

гомон частей мира услышьте!

Явственно восхваления Богу неодушевленных тел донесутся до тебя;

искушения суждений по аналогии не похитят тебя.

Поскольку у души твоей нет светильников

для зрения, ты провел аналогии,

Мол: «Целью восхваление явное разве бывает?

Претензия на видение [его] – фантазия блуждающая!

1025 Но видящего видение этого

во время назидания делает [самого] славословящим Бога.

Следовательно, когда через восхваление тебя обучат,

тогда такое наставление [на путь] уподобится произнесению [восхваления]».

Таково аллегорическое толкование (та’вūл) му‘тазилитов

и того человека, который не имеет света [внутреннего] состояния.

Если за пределы чувств не вышел человек,

представлению о потустороннем он чужд.

Этим речам нет конца! Змеелов

тащил ту змею с сотней вздохов,

1030 Пока не пришел в Багдад он в поисках толпы,

чтобы собрать толпу на перекрестке.

На берегу реки [тот] муж толпу собрал,

шум в городе Багдаде поднялся:

«Один змеелов дракона принес,

удивительную и редкостную дичь он поймал!»

Собралось сто тысяч незрелых бородачей,

став его добычей, как и он, по своей глупости.

Они ждали, и он тоже ждал,

пока соберутся люди, разбредшиеся вокруг.