Залежами бараньего сала не будет сеть для волка,

откуда знать про залежи тому огромному волку?

Они (семья хваджи) думали, что [там] золото, связанное в узлы,

спешили, введенные в заблуждение, в деревню,

Все так же они смеялись и пускались в пляс,

в направлении того водяного колеса кружили.

Когда видели они, как какая-нибудь птица летит

в сторону деревни, терпение [их] разрывало [свои] одежды.

565 Каждому, кто шел из деревни, с его стороны,

целовали они радостно лицо:

«Раз ты лицо нашего друга видел,

то ты для души – душа и для нас – глаза!»

Как Маджнун, который собаку ласкал,

целовал ее, плавился перед ней,

Кружил вокруг нее покорно, обходил,

давал ей чистый розовый сироп.

Некий пустой человек сказал: «О незрелый Маджнун!

Что это за плутовство ты творишь постоянно?

570 Пасть собаки всегда нечистоты поедает,

свой зад губами она чистит».

Недостатков собаки много он перечислил;

знаток недостатков не учуял совсем знатока сокровенного.

Сказал Маджнун: «Ты весь – форма и тело;

войди же и посмотри на нее моими глазами!

Ведь она – талисман, привязанный Господином,

страж улицы Лайли она.

Увидь ее усердие, сердце, душу и познания:

какое место она, избрав, своим жилищем сделала.

575 Она – моя прекрасноликая собака [обитателей] пещеры,

ведь она – мой товарищ в страдании и радости.

Та собака, которая пребывает на улице ее (Лайли), —

разве я отдам львам хотя бы один ее волосок?»

О Ты, чьим собакам львы являются рабами!

Говорить нет возможности, молчи, довольно!

Если форму вы преодолеете, о друзья,

[то за ней] – рай и цветник за цветником.

Если ты свою форму разбил, сгорел,

то тому, как разбить форму всего, ты научился.

580 После этого ты разобьешь любую форму,

как Хайдар (‘Али), врата Хайбара сорвешь[98]!

Оказался одурачен формой тот простодушный хваджа,

который направлялся в деревню из-за обманчивых речей,

К сетям той лести радостно [летел],

как птица к зерну испытания.

[Рассыпанным] из щедрости сочла птица то зерно,

[но] крайняя степень алчности, а не великодушие тот дар.

Птички, жаждая зерна, весело

к тому обману летят и бегут.

585 Если о радости хваджи стану я тебя осведомлять,

боюсь, о путник, что заставлю тебя припоздниться.

Сократил я: когда показалась деревня,

то не была это та деревня – выбрал он другую дорогу.

Около месяца от деревни к деревне скакали они,

потому что пути к [той] деревне хорошо не знали.

Для всякого, кто в путь без проводника отправится,

любой двухдневный путь в столетний превратится.

Всякий, кто поскачет к Ка‘бе без указателя,

так же, как эти заблудившиеся, станет жалок.

590 Всякий, кто выберет ремесло без учителя,

станет предметом насмешек и в городе, и в деревне.

Разве не редкость, что меж востоком и западом

человек появляется без [участия] двух родителей[99]?

Богатство обретает тот, кто занимается каким-нибудь ремеслом,

редкость это, что на какой-нибудь клад он наткнется.

Где такой как Мустафа (Мухаммад), чье тело было бы душой,

чтобы Милосердный научил [его] Корану[100]?

Всем людям тела [Он слова] «научил каламом»[101]

воздвиг как средство от щедрот [Своей] милости.

595 Любой жадный [человек] обделен, о сын;

подобно жадным, не несись вскачь, [ступай] помедленнее.

На том пути [семейство хваджи] страданий испытало много и лишений,

подобных мучениям сухопутной птицы в пресных водах.

Пресытились они деревней, и селом,

и сладкоречием такого невежды.