На дорогу выступил белый конь. Чудной: сам ростом не вышел, а грива и хвост – до земли; ноги тонкие, как у жеребенка; глаза большущие, черные и блестят. И сам блестит, будто из стекла сделан. А конского запаха нет, и мухи с оводами над мордой не вьются. Чисто игрушка, большая да бестолковая. Того и гляди, побьется-поломается.

Коняшка остановился, прядая ушами. Лишь тут изумленный Лих заметил, что на спине у коня – всадник. Белый плащ шит серебром – не богато, едва-едва узором сбрызнут. Штаны с камзолом, или как там оно у господ называется, тоже белые; и даже сапоги из тисненой кожи белоснежные, ничуть не замаранные. А вокруг пояса стальная цепь намотана, свободным концом достает до колена.

Как же тонконогое стеклянное чудо еще и наездника держит?

– Приветствую вас, господин Лихолет, – звонко сказал всадник.

Лих решил, что его хотят оскорбить. Затем подумал, что насмехаются. Потом пришло в голову, что это не всадник, а переодетая всадница, и следует быть повежливей. Мало ли, для какой надобности знатная дама парнем прикидывается.

– Здравствуй, гос… – Он чуть не ляпнул: «госпожа», но спохватился: – господин хороший.

Пожалуй, все-таки и впрямь господин.

Молодой. Очень пригожий. На кой хорь такая красота, когда парня за девку можно принять? В тонком, гордом лице – ни кровинки, сквозь кожу на лбу жилки просвечивают. Белые волосы серебряным шнуром прихвачены, чтоб в глаза не лезли. Темные брови точно мастером нарисованы, на верхней губе – светлый пушок пробивающихся усов. А глаза у незнакомца серые, как дождевая туча, и смотрят жестко и холодно. Впрочем, чудной пришелец глядел не на Лиха, а на проселок у него за спиной. Лих обернулся посмотреть, кто там есть. Проселок был пуст, одни клены по сторонам стояли.

– За тобой никто не увязался? – огорошил чужак вопросом.

Простое «за тобой» Лиху пришлось по душе куда больше, чем нелепое «приветствую вас» и «господин Лихолет».

– Я тайком сбежал. Ни одна собака не видела.

– Хорошо, – кивнул незнакомец.

На руке у него был перстень с прозрачным, как вода, камнем, а больше никаких украшений – если не считать серебряного шнура на волосах и цепи на поясе.

– Я искал тебя, – сообщил чужак. – Ты мне нужен.

Любому другому Лих ответил бы, как полагается, и ушел. Но этого чудака на стеклянном коне можно было и выслушать. Тот сообразил, что начал разговор неудачно, представился:

– Меня зовут Эр.

Что за имя такое неслыханное? Откуда он – из-за моря? Но говорит по-здешнему чисто. Тогда – с гор? Люди болтают: в горах хорь знает кто водится; может, там и стеклянные коняшки обитают? Лиха тянуло потрогать диковинную животину, однако он удержался. Спросил:

– Откуда ты?

– С неба, – ответил Эр.

Соврал: по глазам было видно, что врет. Опустил взгляд, не посмел Лиху в лицо прямо смотреть.

И опять от кого другого Лих бы ушел, но сейчас не стал торопиться.

– Что ж тебе надо, Эр с неба?

Чужака задела насмешка.

– Я – Эр-Ветер, – объявил он гордо.

– Ветреный – то есть, до девок охочий?

Пришелец вскипел, грозовая туча в глазах сверкнула молнией. Лих ожидал: гром прокатится.

– Я тебе не… – Эр-Ветер осекся. Потеребил повод коня. – Лих, я пришел за тобой. Я уже год ищу… – он запнулся, умолк.

– Ты целый год разыскивал меня? – переспросил Лих, недоумевая. – Зачем?

– Тебя здесь убьют, – проговорил Эр-Ветер, опустив голову.

Лих рассердился. Двух десятков слов не сказал – а соврал дважды! Так, видно, у вельмож заведено. Что ж, честные селяне им не попутчики.

– Проваливай, – Лих обогнул коня и зашагал своей дорогой.

Да вскоре раскаялся. От стеклянного чуда ушел – не потрогал. И чудака светловолосого не выслушал; хоть бы складным враньем позабавился. А впрочем, Эр-Ветер врал нескладно. Стеснялся, видать.