Друзья спорили: это доисторические птицы, не описанные наукой, глобальное потепление пробудило эмбрионы летающих ящеров, или это обитатели параллельного мира, стерегущие вход… Бывало просто цепенели от страха, подсознание заполнялось жуткими впечатлениями.

Страх, пройдя по жилам, по нервным волокнам, двигал в другие сферы, которые на поверку окажутся все тем же миром реальным, но более ярким, сочным. Страх не застилал глаза, а срывал пелену, промывал лицо водой, звенящей кристаллами льда. Перед удивленным взором мир преображался. Дикая вольная красота переносила в древний мир во времена, когда всё только начиналось…

В двух метрах от острова Жора грузным кулем ухнул-таки в ледяную воду. Жук и Жига, оживленно переговариваясь, только сели на сухом берегу, как стена воды накрыла их с головой. Через мгновение, словно водяной из толщи талых вод, восстал Жора. На плечах – ветви ольшаника, спирали лягушачьей икры, с просвечивающими головастиками. В руках – скальп подводной нечисти, странно похожей на верхушку обычной кочки.

Жора рывком выбрался на камни. Протопал к друзьям в брызгах, искрящихся ярким солнцем.

– Жора в балет тебя точно не возьмут! – крикнул Жига.

– Да я последние метры шел точно по головам нечисти. – У Жоры дрожала нижняя губа, отвисшая до подбородка.

– По огромным жабам с брюхами, полными икрой? – спросил Жук и тут же ответил сам: – Нечисть оставили в городе в помятых джипах. Давайте, быстренько разведем костер.

Остров походил на панцирь огромной черепахи, метров десять в диаметре, всплывшей во времена всемирного потопа да так и оставшейся на бренной земле. Под тонким слоем гумуса – отшлифованный временем гранит. Лишь пара-другая сосен пустила корни в расщелины каменной гряды, вытягивая крону в небесную высь.

Как раз между соснами и был устроен вигвам, в полутора метрах от него выложено камнями кострище. Впритык к бревенчатой стенке собрана поленница в метр шириной и такой же высотой.

Огонь разводили тотчас, как прибывали на остров. Полыхающее пламя в полукруге подогнанных друг к другу камней было, как священный огонь, питающий внутренние силы. Сам факт легкого розжига костра говорил, что костер нужен не только друзьям, чтобы обсушить одежду, согреться, испечь в углях картошку, обжарить кусочки мяса, насаженные на шампуры.

Костер нужен духам, обитающим в древнем лесу

Жига проворен. В мгновение охапка дров сложена колодцем, скомканная газета с крохотным язычком пламени брошена внутрь. Сизый столб дыма встал вровень с бронзовыми стволами сосен. Жора сел ближе к разгорающемуся костру.

– Счас бы дичь насадить на вертел, вот кайф! – проронил Жига, посматривая в небо. – Что за птицы только что пролетели над нами? Жирные, как осенние гуси. Может быть, в самом деле дикие гуси?

– Гуси не летают так высоко, – сказал Жук. – Кружили орлы или черные вороны.

– Или ящеры, – брякнул Жора. – Здесь же заповедный лес, всякое может быть.

– Ты видел, куда они камнем рухнули? – спросил Жук.

– Как я мог увидеть, если с головой окунулся в озеро?!

– Птицы камнем ухнули вниз. Я припоминаю, что там есть крохотный остров, куда, возможно, никогда не ступала человеческая нога. Туда просто не добраться. Кругом болото. А с нашей стороны метров двести воды. Скажи, в такой глухомани где взять лодку?

– Надувную можно. Охотники как делают? В огромном рюкзачище у них упрятана лодка. Расправили, надули и вперед, – фантазировал Жора. Он обсох, ему становилось весело.

– Здесь запрещена охота. Только мы можем палить из мелкашек да из арбалета, – заметил Жук.

– Конкретно, там остров. Что такое на нём может быть? Ну, понятно, гнездо пернатых с огромными яйцами, но мы не орнитологи, нам по барабану, известны науке эти орлы-ящеры или нет. – У Жиги загорелись глаза. – Под гнездами хищных птиц бывает россыпь золотых самородков. Потому что те птицы, которыми питаются, глотают блестящие камушки для пищеварения. А блестят по берегам быстрых лесных речек на Урале золотые крупицы размерами от спичечной головки до горошины.