– Тварь, сидевшая раньше в портрете, уже освободилась и сейчас бродит по Преисподней. На ее месте оказался один из бунтовщиков. Интересно, можно ли его оттуда достать?

– Только заменив беднягу кем-нибудь другим, – мотнул головой Шторм. – В этом-то и заключается проклятие.

– Здесь больше нечего делать, – произнесла Джессика. – Если вы уже оправились, капитан, нам пора идти.

Хок кивнул, и отряд двинулся вперед. Внезапно Хок коротко рассмеялся.

– Теперь одним бунтовщиком стало меньше, – объяснил он, видя, что все обернулись к нему. – Надо во всем находить светлые стороны.

– Чудесно, – иронически скривила губы Винтер. – Оптимизм висельника. Но, может быть, вы станете серьезнее, если я скажу, что предпочитаю встретиться с дюжиной вооруженных мятежников, чем с демоном из портрета. Раньше он был человеком, но пребывание в портрете изменило его. Теперь он стал порождением ночных кошмаров во плоти и крови, живым злом, а сейчас эта тварь рыщет вокруг нас. Мы не сможем уйти, если не сумеем выследить и уничтожить его. Похоже, он все-таки смертен.

– Ты всегда надеешься на лучшее? – спросила Изабель.

– Если бы была хоть какая-то надежда, нас бы не звали, – отрезала Джессика.

– Тише! – внезапно крикнул Шторм. – Кто-то приближается. Я не вижу его, но чувствую. Сила… у него огромная сила…

Винтер отрывисто скомандовала, и Барбер, Хок и Изабель приготовились к бою, подняв оружие. Хок мельком взглянул на Барбера. Именно в последние секунды перед смертельной схваткой воин оживал. Темные глаза его сверкали, улыбка становилась похожей на волчий оскал. У Хока зародилось странное подозрение, что точно так же Стюарт будет улыбаться, если ему прикажут убить его или Изабель. Барбер не придавал значения речам о законе и справедливости. Это был прирожденный убийца, ожидающий знака своего повелителя, палач, для которого жертвы ничем не отличались друг от друга. В его душе не было места человеческим чувствам.

Тихий звук отвлек Хока от философских мыслей и заставил насторожиться. Кто-то приближался к ним из темноты. Хок невольно покрепче сжал рукоять топора. Шаги отчетливо раздавались во мраке. Шли двое. Хок улыбнулся и чуть-чуть расслабился: здорово же их напугала парочка бунтовщиков. Но чем больше он вслушивался, тем сильнее в его душу закрадывалось сомнение. Шаги были слишком медленными, а эхо неестественно долго повторяло их в тишине. В воздухе струилась невидимая энергия, и Хок почувствовал, как волосы на его голове стали подниматься. Во тьме пряталось что-то злое, смертельно опасное. Легкий ветерок пробежал по коридору. Он принес запах пыли и серы.

– Они идут, – прошептал Шторм, – демоны Хаоса, повелители невозможного. Пыль и тлен реальности. Бримбстонские демоны.

Хок оглянулся на мага и вновь всмотрелся в темноту. Шторма сотрясала нервная дрожь. Если одно лишь приближение демонов повергло в трепет закаленного чародея, подумал Хок, то его топор здесь совершенно ни к чему. Он отступил назад и повернулся к Джессике:

– Кажется, самое время испытать еще один камешек?

Та молча сделала знак Барберу. Воин вынул мерцающий «дух огня», прошептал заклинание и швырнул его в темноту. Хок сжался, ожидая взрыва, но ничего не произошло. Шторм засмеялся жутким безнадежным смехом.

– Это их не остановит. Они управляют реальностью, искажают пространство и время вокруг себя. Причина и следствие меняются местами. Определенность превращается в вероятность.

– Сделай же что-нибудь! – Джессика еле сдерживалась. – Используй свою магию! Ты же могущественный маг, черт тебя побери! Почему ты не предупредил нас с самого начала?!