Конь кивнул и исчез в избушке, а Чеко отворил ворота гаража и снова сел за руль. Заехав, он нажал на кнопку лифта и опустил машину на минус первый этаж. Затем он подошел к правой стене и приложил ключ-карту. Он знал, что охрана не любит, когда в Подземелье заходили, минуя избушку, но слишком устал, чтобы соблюдать формальности. Чеко медленно пошел в сторону своей комнаты. После яркого солнечного света тусклое освещение коридоров раздражало и наводило тоску, но он давно привык и к чувству раздражения, и к чувству тоски. Чеко мечтал дойти до постели и забыться сном, но мысли безустанно крутились вокруг Шейха. Осознание того, что опоздай он на минуту, и Кристина Ларионова оказалась бы в руках врага, неприятно кольнуло и заставило остановиться. Чеко прислонился к холодной металлической стене и устало потер глаза. Он напряженно думал, строя в голове схемы, мысленно перебрасывая людей с одного объекта на другой, и каждый раз недовольно качал головой. Людей не хватало, но придется что-то придумать. Они должны следить за ее квартирой и местом работы. Шейх не оставит попыток найти дочь Ларионова, и другого шанса у них не будет. Чеко чувствовал – эта девушка станет ключом к завершению дела.

***

Артем несколько дней безуспешно изучал записи отца. Он перерыл все папки и открыл каждый файл на компьютере, но не находил ничего нового по делу Шейха. Одновременно он прослушивал записи разговоров отца со свидетелями.

– Расскажите, что произошло.

– Точно никто не узнает?

– Даю слово.

– Но вы записываете…

– Алина Дмитриевна, это нужно, чтобы ничего не упустить из вашего рассказа. Поверьте, запись никогда не попадет в чужие руки. Мы хотим наказать этих людей, но для этого вы должны рассказать все, как было.

Артем щелкнул мышкой, останавливая запись. Его подташнивало от бесконечного сидения за компьютером. Хотелось выйти на воздух, но он просто перевел дыхание и выпил воды. Стоило отвлечься от работы, и в голове снова появился образ девушки из его снов. Обычно днем он почти не вспоминал о ней, но впервые за пятнадцать лет произошел сбой: этой ночью она ему не приснилась. Ее отсутствие в его снах взволновало еще больше, чем неизменное присутствие. Проснувшись, он не мог сосредоточиться ни на чем, и даже скорбь об отце отошла на второй план. Артем весь день пытался заставить себя взяться за работу, борясь с желанием выпить снотворного и снова уснуть – вдруг в этот раз она появится?

Артем вздохнул и включил запись. Несколько раз он перематывал, вновь и вновь прослушивая слова отца: «Мы хотим наказать этих людей». Он настроился на работу и принялся слушать.

– Наша Юленька – девочка со сложным характером. Мать ее, Маша, толком не воспитывала. Родила и оставила на нас, когда мой Андрюша умер. Уехала в Москву, говорят, снова замуж вышла. Про дочку не вспоминала. А мы для Юленьки все делали, растили, баловали… И все-таки упустили. Она забеременела в шестнадцать лет. Так и не рассказала от кого. Мы и ругали, и кричали, и по-хорошему пытались, но она молчала. Дед от нервов загремел в больницу. Но куда деваться? Свыклись и стали ждать правнука. Но Юля сначала на аборт рвалась, а как сроки пропустила, решила, что в роддоме откажется от ребенка. Она у нас упрямая, если что-то в голову взбредет, то… Говорила, его в семью хорошую заберут и ему там лучше будет, чем с нами в нищете. Да еще вместо нашего районного в Московском сорок девятом рожать собралась, а ведь туда от нас три часа езды. Мы сначала решили, что на зло нам упирается, но уж больно странно она себя вела. И денег стало немерено: вся в обновках ходила и даже машину купила. Гуляла каждый день. Мы уверены были, что это отец ребенка объявился, да если б так… Мы уже потом обо всем догадались, что негодяи те в том роддоме связи имеют и деньги тоже они Юльке дали. А вышли они на нее через гинеколога в женской консультации, Власова. А кто ее с этим гинекологом свел, этого уж я не знаю.