Если рассматривать право на обращение за судебной защитой как существующее до и вне процессуальных отношений, то не должно и возникать вопроса о предпосылках (условиях) его возникновения в процессе. Не случайно, что позднее В. В. Ярков с процессуальной правоспособностью и подведомственностью связывает не возникновение, а именно реализацию права на обращение в суд.[158]

В последние годы все больше внимания уделяется подходу к праву на обращение за судебной защитой, предложенному и обоснованному в свое время К. И. Комиссаровым.

По мнению К. И. Комиссарова, все лица могут обращаться в суд с просьбой о рассмотрении спора о праве гражданском. Право на иск является принадлежностью каждого. Отсутствие же права на иск – это лишь незначительное исключение из этого общего правила. Поэтому, как считает К. И. Комиссаров, правильнее говорить не о предпосылках права на иск, а об отдельных, предусмотренных законом, условиях, при которых оно исключается.[159]

Продолжила эту позицию М. Ю. Розова. По ее мнению, законодатель при определении оснований возникновения права на обращение в суд не воспользовался категорией предпосылок, а применил иную юридическую конструкцию: право на обращение в суд возникает при наличии одного обстоятельства – предположении заинтересованности лица, но дополнительно в законе установлен перечень условий, исключающих это право.[160] Однако предложенная М. Ю. Розовой конструкция вызывает определенные сомнения.

Вопрос о роли заинтересованности в реализации права на обращение в суд в процессуальной науке является дискуссионным. Одни процессуалисты считают заинтересованность лица, обращающегося в суд за защитой своих прав и охраняемых законом интересов, обязательной предпосылкой возникновения права на такое обращение.[161] Другие же по различным основаниям отрицают за юридической заинтересованностью лица, обращающегося за судебной защитой, такое значение.[162] Наиболее предпочтительной представляется позиция последних, что обусловлено целым рядом причин.

С одной стороны, юридическая заинтересованность лица, обращающегося за судебной защитой, представляет собой осознание субъектом своего материально-правового интереса и относится к субъективной сфере, а не к объективной. Как справедливо отмечает Л. А. Ванеева, в качестве результата этого осознания заинтересованность объективируется в требовании, заявленном суду, и не может быть подтверждена никакими иными объективными данными.[163] Поскольку объективно юридическая заинтересованность может быть подтверждена только обращением заинтересованного лица в суд, было бы сомнительно связывать возникновение права на обращение за судебной защитой с этой же заинтересованностью.

С другой стороны, по мнению М. А. Гурвича, с которым можно согласиться, юридический интерес к процессу при предъявлении иска хотя бы у одной из сторон есть всегда.[164] Этой же позиции придерживался А. А. Мельников, подчеркивая, что наличие юридической заинтересованности у лиц, обращающихся в суд за защитой своих прав и охраняемых законом интересов, не может служить предпосылкой права на обращение в суд, так как у таких лиц незаинтересованности в деле быть не может. Проверять у них юридическую заинтересованность – это все равно как проверять наличие у граждан правоспособности, зная, что по закону они правоспособны со дня рождения.[165]

Возражая против мнения А. А. Мельникова, А. Н. Кожухарь отмечает, что выявление юридической заинтересованности в обращении в суд необходимо для правильного разрешения дела. Неправильное определение юридической заинтересованности в предмете спора, по его мнению, ведет к постановлению ошибочного решения.