Окончательно стало ясно, что Виталя умеет делать выводы и не повторять старых ошибок, когда, вместо того чтобы связаться с очередной молодой и смазливой подставкой под микрофон (хотя такие попытки с его стороны отмечены всё-таки были), он вдруг взял да женился на разведёнке с прицепом, с которой состоял до того в продолжительных отношениях. Отсюда можно сделать вывод – всё, чего он хотел, была настоящая крепкая семья. И стабильность, к которой, видимо, Хмурый все эти годы подспудно и стремился. Отныне он ни в какие командировки больше не ездил. Даже в отпуск. Максимум – на речку, порыбачить. А ещё, говорили, Виталя бросил пить. Совсем.

А вот в другом месте, которое он почитал своей семьёй, с ним поступили примерно так же, как до этого Тоня Уралец и Юля Корма. Если начало Хмурновской карьеры можно сравнить со стремительным взлётом ракеты с космодрома Байконур, то её конец – с вялой пробуксовкой старой полуторки на разбитой просёлочной дороге.

Когда умер старый директор ГыТыРКи, его место заняла бывшая «замша» Мотунова. Поднялась в должности и Нина Иногда. С Виталей же ничего подобного не произошло, он так и остался шеф-редактором. Вскоре и Мотунова «мотанула» за бугор, в землю обетованную, оставив вместо себя Иногду, но та даже и не подумала брать Хмурого к себе замом, предпочтя принять для этого на работу свою старую подругу. Виталя по этому поводу особо не возмущался, полагая, что высокая должность от него никуда не убежит – всё-таки, как не крути, а он в телекомпании – старейший из творческих работников. И, казалось, его звёздный час настал, когда на пенсию засобиралась уже Иногда. Однако и здесь его ждало жестокое разочарование – она внезапно предпочла ему молодого проныру Веню Елоховского, чей рабочий стаж на ГыТыРКе вдвое уступал Хмурновскому.

Говорят, после этого, впервые за долгие годы Виталя по-настоящему забухал. Надолго. А потом, как ни в чём не бывало, вышел на работу. И до сих пор продолжает трудиться всё на том же месте.

Человек-стабильность – так, пожалуй, можно его назвать.

Главной по новостям у нас была Инна Иногда. Именно так – с ударением на первую букву. Просто красивая украинская фамилия. Правда, не своя – приобретённая вместе с мужем. Впрочем, об этом можно было догадаться в первые же секунды общения, при одном только взгляде на плоское лицо с раскосыми глазами, или же услышав её непроизносимое азиатское отчество.

Если большинство прочих творческих работников ГыТыРКи я так или иначе знал, пусть и заочно, то про Иногду услышал впервые, и долгое время не мог понять – почему именно она всем распоряжается. Как позже выяснилось, делала это она вполне заслуженно, поскольку была в телекомпании едва ли не старейшим работником, и на экране она мелькала, когда я пребывал ещё в бессознательном возрасте и в ящик осмысленно не смотрел.

Фамилия ей удивительно подходила. В психологическом плане. Ведь иногда Нина была тебе буквально как мать родная, aka – добрый мастер-наставник. Иногда же – злобная колдунья Гингема, гнев которой невозможно растопить ни журналистским потом, ни тем более слезами.

Особенно она любила давать ему волю на еженедельных планёрках, где происходил разбор полётов и расставлялись оценки за сделанное, а заодно – приоритеты на будущее. Чаще всего страдали девочки-одногодки, почти все пришедшие на ГыТыРКу сразу после института (причём обучались они не по профилю – журфака в нашем городе тогда ещё не было) и особым интеллектом, за редким исключением, не отличавшиеся. Поэтому мало кто из них мог разглядеть содержание материала, которое от них хотели получить, за формой, в которую его необходимо было облечь. Отчего все периодически получали по шапке.