– Без гвоздей и шурупов. Только на шипах. У него золотые руки.

Лейла провела пальцем по крышке стола, оставив дорожку на слое пыли.

– Поверхность прямо шелковистая. Красивые вещи. – Вскинув бровь, она вытерла палец о рубашку Фокса. – Вынуждена сказать, что ты должен лучше за ними ухаживать – и за их окружением.

– Ты не первая. Может, отвлечемся на еду? – Фокс протянул ей листок меню. – Китайские блюда от Хан Ли.

– Рановато для ужина.

– Я позвоню заранее и закажу доставку на семь. А пока мы займемся делом.

– Свинина в кисло-сладком соусе, – объявила Лейла, взглянув на меню.

– И все? – удивился Фокс, когда она вернула ему листок. – Печально. Свинина в кисло-сладком соусе. Хорошо, остальное я закажу сам.

Он снова вышел, чтобы сделать заказ. Через несколько секунд до нее донесся шум бегущей воды и звяканье тарелок. Лейла пошла на кухню, где Фокс сражался с грязной посудой.

– Ладно. – Лейла сняла жакет.

– Нет. Правда.

– Да. – Она засучила рукава. – Но это разовая сделка. Ты платишь за ужин.

– Мне еще извиниться?

– В другой раз. – Она удивленно вскинула брови. – У тебя нет посудомоечной машины?

– В том-то и проблема. Я хотел установить ее вместо нижнего шкафчика, но потом подумал, что я тут один и к тому же часто пользуюсь бумажными тарелками.

– Не очень часто. А чистое кухонное полотенце у тебя найдется?

– Да, конечно. – Фокс озадаченно нахмурился. – Я сейчас.

Покачав головой, Лейла шагнула к освободившейся мойке и принялась за дело. Ей не трудно. Эта работа не требовала умственных усилий и странным образом успокаивала нервы, приносила удовлетворение. Кроме того, из окна над раковиной открывался красивый вид на горы с блестевшими на солнце вершинами.

Ветер раскачивал деревья, трепал белые простыни, развешенные во дворе внизу. Лейла подумала, что застеленная кровать будет пахнуть ветром и горами.

По огороженному двору бегал мальчик с большой черной собакой – его движения были наполнены энергией и радостью, и Лейла явственно представила, почти почувствовала, как ветер гладит его щеки, теребит волосы. А когда мальчик в яркой синей куртке принялся качаться на качелях, Лейле показалось, что от высоты и скорости у нее самой захватывает дух.

Наверное, его мать на кухне готовит ужин. А может, сегодня очередь отца. А еще лучше, если они готовят вместе – режут, помешивают, рассказывают друг другу, как прошел день, – а маленький мальчик раскачивается на качелях, подставляя лицо ветру.

– Никогда бы не подумал, что мытье посуды может быть таким сексуальным занятием.

Рассмеявшись, она оглянулась на Фокса.

– И не надейся – повторения не будет.

Он замер, сжимая в руке мятое кухонное полотенце.

– Что?

– Мытье посуды кажется сексуальным только тому, чьи руки не погружены по локоть в мыльную воду.

Фокс шагнул вперед, тронул ее за плечо.

– Я не произносил этого вслух.

– Я тебя слышала.

– Очевидно, но я не говорил, а думал. Я отвлекся, – продолжал он, когда Лейла слегка отодвинулась. – Смотрел на тебя, на то, как свет играет в твоих волосах, на линию спины, на руки. Я отвлекся, – повторил он. – И открылся. А ты, Лейла? Не думай, не анализируй. Просто скажи, что чувствовала, когда услышала меня.

– Я расслабилась. Смотрела, как во дворе на качелях качается маленький мальчик. И расслабилась.

– А теперь опять напряжена. – Фокс взял тарелку и стал вытирать. – Придется подождать.

– Ты тоже так можешь? Слышать мои мысли?

– Чувства легче различить, чем слова. Могу, но только если ты позволишь.

– Ты способен прочесть мысли любого.

– Но не буду этого делать. – Фокс посмотрел ей в глаза.

– Потому что ты такой человек. Кладешь доллар в вазу, даже если никто не слышит, как ты ругаешься.