Убрав наладонник, я поставил ногу на подиум. Сейчас внесу свою лепту в историю…

– Ну, Саня, я готов, – произнес я, на всякий случай прикрыв глаза. – Поехали. Жми кнопку, Макс!

– Хм… Леха, тут небольшая загвоздка. Напряжения в сети не хватает.

– Ты что? – подпрыгнул я. – Издеваешься?

– Нет, – покачал головой ученый. – Пошутил немножко. Да пребудет с тобой Сила, мой юный падаван!

И Семенов ткнул пальцем в кнопку.

Признаться, ожидал чего-то большего. Ну, не знаю – в «Терминаторе», например, Шварценеггер прибыл в прошлое в огромном мерцающем шаре из электричества. «Назад в будущее» – опять молнии. И машина времени была более стильной.

Нет, я не настаиваю на красной дорожке и оркестре, но хотелось бы чего-нибудь этакого… эпичного, зрелищного. Чтобы детям не стыдно рассказать было. Более эффектного появления хотелось. Хрен вам там! Короткое «Бах», на миг потемнело в глазах.. и – вот он я, туточки! Ладно, если там доживу до того, чтобы дети у меня появились – придумаю, что соврать.

«Туточки» – это лаборатория Семенова, но без пандуса и всех тех приборов, что я видел пятнадцать секунд назад – полутемная каморка с паутиной на потолке, парой десятков коробок, покрытых пылью, и, конечно, без самого Сани. Кажется, получилось! Для верности я похлопал себя по бокам. Вроде, я здесь весь, целиком! И, как будто, живой! Нет, точно – живой. Был бы не живой – не смог бы подумать все это.

Yes!

– Здравствуй, самый прекрасный город в мире! – произнес я, подойдя к окну.

К сожалению, слой грязи на стеклах не позволил оценить даже ничтожно малую часть красоты родного города. Но одно было ясно – Акелла промахнулся. То, что было за окном, больше походило на поздний вечер, чем на полдень утра. Но это – мелочи, издержи производства. Главное – я здесь, а проблемы – там.

Я, действуя по привычке, достал телефон – посмотреть, сколько времени. Дисплей показывал девятнадцатое июля две тысячи восьмого года, четыре часа дня. Ну да, в самом деле – чего это я? Поразмыслив, не перевести ли часы на две тысячи шестой, я махнул рукой и направился к выходу. Делов-то тут – полчаса до дома, час там, полчаса до Семенова – и стоит из-за этого заморачиваться? О, еще в шоколадницу на Энгельса можно заскочить, а то кексики там вкусные были, да закрылась в прошлом году.

Зевнув, я задумался об этике вопроса. Уместно ли использовать машину времени, чтобы покупать кексики? До апельсина, я все равно уже здесь! Хотя перспективы для обогащения рисовались нешуточные. Покупаешь за гроши контейнер просроченных консервов, отправляешься в прошлое, когда срок годности еще не истек, впариваешь с недурной такой выгодой. Даже этикетки переклеивать не нужно! Черт, да я – гений! Прямо Мориарти!

Щелкнув замком, я зашагал по скрипучему паркету университетского коридора, скатился по перилам лестницы и чуть не впечатался в бюст Ленина на постаменте. Забавно… кажется здесь скульптура «Россия» стояла. Впрочем, никогда не заострял внимания.

– Заучились? – грозно осведомилась старушка-вахтерша, оторвавшись от вязания и стрельнув глазами поверх очков.

– Э-э-э, да! – выпалил я. – Я тут на вечернем учусь… уснул! – добавил я, виновато разведя руками.

– Ну-ну, – покачала головой старушка. – Небось, опять с Семеновым аспиранток тискали? Знаю я вас…

– Бабуль, – широко улыбнулся я. – А тебе завидно? Скинь пару сотен годков – я и тебя потискаю!

Вахтерша аж поперхнулась от такой наглости.

– Да я на вас ректору напишу! В профком! В райком! Да я до обкома дойду! – заверещала она, гневно сверкая очками.

– Давай-давай, – усмехнулся я. – В Спортлото не забудь.