– По-моему, ты получил зачет. Не понимаю, в чем проблема?

– Да так… Ни в чем. Но у меня вопрос. Вера Андреевна, почему вы превратились в стерву?

Дожили. Неужели я так стара, что меня нужно называть по отчеству? И так издевательски смотреть в глаза, будто смеясь над проклятым одиночеством.

– Простите, – он отвел от меня свой взгляд и с подозрением посмотрел на двери, – но… вы же знаете, что у ребят масса возможностей повлиять на кафедру.

– Да. Знаю, – спокойно сказала я, – и что с того? Мне дрожать от страха?

– Ну… Не дрожать, но иметь в виду. Вам же не хочется потерять работу?

– С чего ты решил? – удивилась я, – считаешь, что здесь я нашла призвание?

– По-моему, да. Или я не прав? – он помрачнел.

И опять молчание.

Наверно, во многом Кирилл был прав. Мне интересен сам процесс работы. Иначе, учитывая мой амбициозный характер, я бы давно переключилась на другую сферу. Зарабатывала бы несколько миллионов в год, купила бы домик по примеру Жанны… А может, и яхту, чтоб в любой момент взять и отправиться в какое-нибудь кругосветное плавание.

– Что-то не так? – насторожился он, – у вас такой вид, будто вы не в духе…

– Да нет. Все нормально. Ерунда. Так… Предложение от одной подруги.

– И все же советую не лезть на рожон, – он попрощался, прежде чем добавить, – я не хотел бы, чтоб с сентября у нашей группы сменился преподаватель.

– Спасибо, – я скромно улыбнулась в ответ, – мне, правда, так лестно, что я нужна кому-то…

Он молча кивнул и быстро вышел за дверь. Ну вот… Ещё одно странное утро.

Весь путь домой, который занял примерно полчаса, я посвятила размышлениям о разговоре с Кириллом. Да, на меня, действительно, нашло какое-то затмение, и у несдавших была причина предъявить мне ультиматум. Впрочем, они вряд ли опустятся до общения со мной, и, скорее всего, просто пожалуются на кафедру. Подобные прецеденты случаются из года в год, и чаще всего потерпевшим оказывается именно преподаватель. На моей памяти так уволили пять или шесть человек… Что ж, наступила пора разделить их участь. Но если раньше такая перспектива повергла бы меня в шок, то сегодня я воспринимала ее как острую жизненную необходимость.

Забыть про все и отправиться с Жанной в круиз. Что может быть лучше для измотанной до предела женщины? Плеск волн, мелодично разбивающихся о борт… И плевать, что с нами поедет Карл.

Уже рядом с домом меня настиг телефонный звонок. Определитель высветил номер Ольги.

– Привет, – бодро сказала я, – ну… как Париж? Утопает в солнце?

– Здесь дождь, – проворчала она в ответ, – а я, как на зло, оставила зонт в отеле.

Я улыбнулась. Похоже на нее…

– И что теперь? Будешь ждать до вечера?

– Придется мокнуть как мы вчера, – мой телефон издал подобие вздоха.

– Эх, ты… И ведь так всегда…

– Вера, не надо. Мне очень плохо.

Приплыли. Похоже, у Ольги стресс. Неужто опять нагрянули воспоминания? Прошло уже семь… или восемь лет. Пора бы привыкнуть… Не впадать в отчаяние. А впрочем, кто я, чтоб судить ее? Ребенок фортуны, избежавший драмы. Не видевший смерти и двадцать лет проживший под строгим наблюдением мамы.

А Ольга… В двенадцать осталась одна. Шесть лет находилась под опекой тети. Потом институт, по три дня без сна… И целая юность, отданная работе.

– Прости, – прошептала я сквозь плач, невольно вырвавшийся из глубин сознания, – я не хотела… Что с тобой?

– Да так… Очередная проблема с Санчесом.

– Ему еще хуже?

– К счастью, нет. Он оклемался, позвонил в милицию…

– Зачем…

– Я могу попросить тебя?

– О чем?

– Проведай его в больнице.

Я чуть не выпустила телефон из рук. Вот так сюрприз! Ну и предложение…

– Ты понимаешь… Он совсем один.