– Хорошо. Спасибо, - густо краснею. Сосредотачиваюсь на чае. Спинным мозгом чувствую, что хозяин дома наблюдает за мной. Что ему надо? В его присутствии я всегда нервничаю.

– Ты борщ варить умеешь? – спрашивает Волков.

– Умею, – киваю, но не смотрю на чертовски-обаятельного отца подруги.

– Сваришь? Я помогу овощи почистить.

Внезапно начались слуховые галлюцинации. Австрийский бизнесмен-миллионер своими изнеженными руками будет чистить свёклу и картошку? Я точно проснулась? Ущипните меня!

– Вы… овощи… - часто моргаю, застыв с горячим чайником в руке.

– Да, Настя, да. Не тупи, - чуть раздражённо бросает Андрей.

– Ну… хорошо, - бормочу растерянно.

– Отлично. Если ты не занята, то можем начать после того, как позавтракаешь. И осторожнее с кипятком.

Волков уходит, оставляя меня в полном ауте. На первую половину субботы у меня были свои планы. И приготовление борща в них не входило. Но отказывать хозяину дома, в котором я живу, по меньшей мере, невежливо. Видимо, курсовую придётся дописывать ночью после работы. Что ж… Мне не привыкать.

***

Пока я шинкую капусту, отец Кристины чистит морковь и лук. Травит какие-то байки. Шутит. Включает радио и ловит волну с песнями восьмидесятых.

– Ты не против такой музыки? – вежливо уточняет. Не знаю, что случилось с Андреем, но его отношение ко мне явно изменилось.

– Не-а, - мне ровным счётом всё равно, что сейчас играет на кухне. Хоть похоронный марш. Я сосредоточенно думаю, пытаясь разгадать шараду под названием «Волков больше не злобствует». Может, это какая-то новая тактика? Прикинуться добреньким, а потом раз и кулаком под дых.

Мысли окончательно путаются, когда мы с Андреем сталкиваемся у раковины. Ну как сталкиваемся: я мою разделочную доску, а он хочет сполоснуть картошку. Случайно касается меня бедром. Поднимаю на хозяина дома глаза, как в замедленной съёмке. Что говорить – не знаю. Да и надо ли? Если одеколон у этого мужика не содержит феромонов, то я – принцесса английская.

Моё сердце бьётся часто-часто, как у загнанного зайца, когда сильный, адски сексуальный волк оказывается в «опасной близости». Именно так было бы написано в любовном романе. Но мы не в романе. Поэтому отодвигаюсь от Андрея подальше.

К тому моменту, как борщ уже почти готов, и только остаётся закинуть в него зелень и чеснок, раздаётся звонок в дверь.

– Откроешь? – спрашивает Волков, потому что режет кинзу и укроп.

– Ага, - вытираю руки полотенцем прямо на ходу.

На пороге стоит Иван.

– Что ты здесь делаешь? – сразу же нападаю на парня. Мне противно его видеть. Ещё месяц назад я заблокировала подлого предателя во всех соцсетях и на телефоне. Однако, Ванька не угомонился и продолжал названивать и написывать с новых номеров.

– Привет, зайчик! – лучезарно улыбается незваный гость.

– Не называй меня так! Я тебе не «зайчик», - огрызаюсь.

– Даже не пригласишь войти?

– Нет. Это не мой дом.

– Вот именно. В свой вернуться не хочешь?

– Своего у меня нет. А в хату, где ты трахал на моих простынях блондинистую тёлку, я не вернусь.

– Нааасть! Ну прекрати! Я уже тыщу раз извинился. Ну, оступился. С кем не бывает?

– Ага! Как у тебя всё просто. Ты засунул свой член в другую бабу. Это, Ванечка, не «оступился» называется, а совсем другим словом.

– Настюх, плохо мне без тебя… Правда…, - грустная мина парня призвана растопить лёд в моём сердце. Только льда там не наблюдается. Лишь зияющая пустота.

– Что? Блондиночка твоя только ноги раздвигать умеет? А носки стирать и завтраки готовить нет?

– Ну чё ты к ней прицепилась? – морщится Иван.

– Всё, Вань. Утомил. Честно. Давай, пока. И не приходи сюда больше. Я всё равно тебя не прощу.